По разлому

1 часть

Ссорятся люди ссорятся. А во что выливаются ссоры тем, кто неповинен?

Бабушка Анаит. Каждый раз вспоминая ее, мое сердце наполняется любовью и благодарностью за то, что судьба познакомила нас. Нет, она не была мне близким человеком. Не рассказывала про свою тяжелую судьбу. Она просто жила. Жила так как умела жить. А судьбу ее, я и так знаю, без всяких ее рассказов. Она вся написана в ее мудрых карих глазах, проложена глубокими тропинками в морщинках на ее уставшем лице и легла серебристой пылью в ее, прежде жгуче черные волосы, всегда покрытые шерстяным черным платком. Даже сквозь эту книгу жизни, на лице ее всегда сияет улыбка добра и любви к нашему миру. Бабушка Анаит всю жизнь проработала в школе города Г*** учительницей русского языка. Заслуженной учительницей, вырастившей не одно поколение детей. А следом и их детей, ну а потом и следующих. Своих детей у нее было шестеро сыновей. Старшие были инженерами, учиться ездили в Ереван, но все вернулись в родной город, все женились, родили детей. Младший сразу не уехал, обещал досматривать мать, первое время помогал, жену хорошую привел Кариночку, но когда родилась вторая девочка, сказал что поедет в столицу на заработки. Да так и осталась молодая невестка с внучками и бабушкой Анаит, Младший сыночек, люди поговаривали себе другую нашел в городе.

Чувствуя необъяснимую вину, за то, что она не сумела воспитать сына, бабушка Анаит помогала невестке чем могла. Старшие сыновья жили в центре города, в хороших многоэтажных домах, а она в небольшом своем на окраине. Муж часто помогал старшим, а бабушка Анаит присматривала за внучками, пока Карина была на работе. Все что судьба накрутила этой трогательной женщине, в одном рассказе сложно рассказать. А потому, начну с того злополучного дня. Постараюсь рассказывать, не сбиваясь на эмоции. Но простите меня, если в некоторых местах я все-таки буду перегибать с эмоциями. Даже по прошествии уже почти тридцати лет, я никак не могу избавиться от чувства, что все это происходило вчера.

Так вот в тот день, муж бабушки Анаит уехал к старшему сыну, помочь в каком-то деле. Невестка ушла на работу, старшая внучка в школу, а маленькая четырехлетняя Ануш осталась с бабушкой. Бабушка Анаит встала рано утром, как всегда прибралась по дому, покормила маленькую Ануш и собралась выйти с ней на улицу, как прибежала невестка.

-Мама, скажите, Тико приехал? Где он? – с порога кричала она.

-Вай, дочка, ты чего? Кто тебя ошпарил? Уж приехал бы я б ему показала так, что ты б услышала! — запричитала бабушка.

-А где Ануш? – спросила молодая женщина.

-Только что тут была, пойду погляжу. – Бабушка накинула старое пальто и медленно переваливаясь по сторонам, вышла на порог дома. Девочку не было видно.

–Ануш! — Крикнула она.

В этот момент земля под ногами качнулась и дом глухо заскрипел. Невестка выскочила на улицу и женщины побежали искать девочку. Небо почернело одномоментно, что происходит никто не успел понять, потому как все происходящее было как в замедленном кино. Соседняя улица вздрогнула и мягко стала проседать в образовавшуюся трещину, гул и пыль сопровождали этот кошмар. Маленькая Ануш стояла перепуганная у старого дерева и молча содрогалась как от плача, при этом не произнося ни слова. Испуг двух взрослых женщин, не придал малышке смелости и спокойствия. Женщины молча, не договариваясь обнялись вместе и упав на колени стали молиться. Что им оставалось делать в такой момент.

Когда все стихло, страх не уходил. Сколько прошло времени определить визуально было невозможно. Небо было серым и страшным, в воздухе стояла пыль и гарь. Дышать было невозможно, а ощущение беды придавливало сознание и не давало мыслить рационально. Молодая мама очнувшись рванула в дом, чтоб взять какие-то вещи и документы, но бабушка Анаит прикрикнула и не пустила. Так и простояли неизвестно сколько, пока не пришли люди, которые остались в живых. У всех в глазах был такой страх и отчаяние, что спрашивать, что произошло никто не решался. И так ясно – землетрясение.

Очнувшись от первого шока люди ходили по развалинам и звали тех, кто мог оставаться в живых. Никто еще не готов был принять ту боль утраты, которая произошла со всеми. Целыми остались буквально единицы домов. Дом бабушки Анаит треснул, но маленькая легкая пристройка не пострадала. Попросив находящегося неподалеку мужчину пройти с ней в дом за вещами, невестка побежала чтоб собрать самое необходимое – документы, деньги и теплые вещи для детей. О себе никто не думал. Необходимо было узнать, что с остальными родными. И пока бабушка с внучкой оставались в доме, надо было узнать, что произошло со школой, а затем бежать в город узнавать, что происходит с родными.

2 часть.

Школы больше не было. От трехэтажной школы осталась невразумительная гора мусора, которую сознание не могло воспринимать как детские классы, находящиеся там несколькими часами ранее. Старшая девочка Карины, восьмилетняя Ашхен, училась во втором классе, который был расположен на первом этаже. Что чувствовала мать видя эту груду строительного материала? Что чувствовали люди, молча разгребавшие то что, осталось от школы. Паники не было, первые пришедшие кидались в надежде к скоплению живых с вопросом, кто видел выживших. Те, кто уже осознал происходящее, молча разгребали останки здания, кто чем мог. Мужчины с неистовым рвением, как шахтеры растаскивали куски железной арматуры и остатки плит. Откуда брались силы у людей, никто не задумывался. Сознание Карины похолодело, и она обмякла там, где стояла. Крыло, в котором учился класс Ашхен было полностью просевшим под землей. Боль была такой огромной, что в ней утопали все. Все оставшиеся стали неким единым организмом, как будто все подчинены единому разуму. Кто-то ту же подал воды, кто-то молча подал лопату и указал место откуда надо помогать мужчинам раскапывать. Кто-то, кто-то… Молодая мать не видела кто. Она монотонно раз за разом копала лопатой то место, которое ей указали. Это хотя бы не давало ей сойти с ума от сознания происходившего. Голосов вокруг она не слышала, только стук лопаты, шел как по живому: Тук –боль в сердце, тук –боль в сердце. Как будто лопата мягко проходила не по обрушенному материалу школы, а мягко как по маслу входила между ребер несчастной женщины, заставляя ее не забывать о том, что она еще жива, а это все не страшный сон. Домой она вернулась поздно ночью без известий о том жив ли кто-то.

Она молча села на кровать. Бабушка Анаит не спрашивая, отерла мокрым полотенцем лицо и руки убитой горем молодой женщины. Маленькую Ануш знобило. Свекр из города не вернулся. В этот момент еще сложно было понять, кого уже нет, а кто остался в городе помогать разгребать завалы. Женщинам предстояло одним пережить эту страшную ночь. Ночевать собирались в пристройке, но она не отапливалась и сильно сквозило, а малышка температурила. Искать врачей в такой момент можно было и не думать. Поэтому, посовещались они решили, что бабушка останется ночевать в пристройке, а мама с малышкой лягут в доме. Вернее, в той ее части, которая была дальше от разлома. Протапливать дом никто не решался, но хотя бы накидать на ребенка теплых вещей чтоб не дать совсем застыть. Расположиться безопасно всем троим в доме не удавалось. Вот так и забылись все в кошмарной дреме по разным углам. Мать в обнимку с заболевшей малышкой в доме, а бабушка одна в холодной пристройке.

Ночью бабушка Анаит проснулась от странного неестественного шороха и стонов. Решив, что девочке плохо, она набрала в чашку воды и потихоньку посеменила в дом. В темноте, она еще не понимала, что происходит. Окно было разбито и ночной сыростью тянуло по ногам. Впереди маячили три странные огромные тени. И тут ее сознание обожгло – мародеры! Чуть в темноте она увидела обнаженное тело Карины и двух мужчин рядом, а между Кариной и стеной от страха зажатая в угол хрипела маленькая Ануш, которую Карина изо всех сил пыталась закрывать собой. Бабушка Анаит с грохотом упала на колени, уронив чашку с водой. Отпуская беспрерывно поклоны и бьясь головой об пол, она громко запричитала:

-Люди добрые! Отпустите! Помилуйте! Берите все, все берите. Отпустите моих девочек, возьмите меня старую. Если отпустите, буду о милости вашей Б-га молить до конца дней своих. Все берите! Все! Девочек моих отдайте! Молить Б-га о вас буду! Люди добрые!

Черные тени отпрянули от неожиданности, но как не странно, молитвы и просьбы старой бабушки Анаит были услышаны. То ли, они уже сделали свое темное дело, то ли боялись, что услышат с улицы. Но быстрыми движениями, подхватив награбленное, оба насильника выскользнули тем же путем что и пришли. Бабушка подбежала к окровавленной и измотанной Карине. Та только прошептала:

-Мама заберите Ануш.

Бабушка хотела что-то сказать, но последним движением воли молодая женщина показала, что девочку надо забрать. Забрав измотанного, испуганного и стонущего от страха температурящего ребенка, бабушка Анаит вернулась в пристройку. Она весь остаток ночи качала малышку на руках, пытаясь согреть своим телом. А когда малышке на рассвете стало немного легче, и она задремала, бабушка Анаит потихоньку уложила малышку, укрыла всем, чем могла, а сама потихоньку пошла посмотреть все ли в порядке с Кариной. Карина не вынесла позора и повесилась.

Утром, дождавшись, когда малышка проснулась, бабушка молча завернула ее во все что могла найти, взяла на руки. Вышла на улицу и так и стояла, пока проходящие мимо люди не отвели их в ближайший пункт помощи. Там девочку осмотрели, сделали укол. Через час доктор вызвал бабушку маленькой Ануш к себе, долго расспрашивал, выясняя судьбу девочки. Узнав обо всем что случилось, предложил ей вылететь ближайшим военным вертолетом в крупный российский город. Свое решение он мотивировал тем, что если кто и остался в живых, то бабушка им мало чем поможет, а работают над их спасением профессиональные специалисты. Оставаться сейчас в городе небезопасно, да и помогать ей сейчас никто не сумеет, а малышке требуется серьезное лечение. Каждый день промедления, чреват тем, что девочке помочь уже не смогут. Доктор обещал, что напишет письмо другу главврачу в хорошей больнице того города и возможно, что еще будет возможность спасти ребенка. У Ануш парализовало всю правую половину. Девочка не могла нормально двигаться и перестала говорить. Лечение необходимо было начинать как можно скорее. Через несколько часов, бабушка с внучкой уже летели в вертолете с другими пострадавшими, а вечером их обеих разместили в больнице того города, о котором говорил доктор.

Часть 3

Главврач сам лично вместе с зав. детского отделения осмотрели пациенток и предложили поместить их в отдельный бокс. Но бабушка категорически отказалась и попросила разместить их в обычной палате. И хотя с местами было не слишком хорошо. Они разместились на одной койке вдвоем у окошка в общей палате, где большей частью находились мамочки с детьми. Лечащим врачом назначили самого лучшего специалиста, но процесс реабилитации малышки был очень длительным.

Мир не без добрых людей. Оказывается, после трагедии, многие уехавшие по другим городам пытались выяснить судьбу тех, кто им дорог и кого они знали. О трагедии семьи старой любимой всеми учительницы Анаит – бабушки маленькой Ануш, узнали ее ученики, которые жили в этом городе. Они организовали ей помощь, собрали необходимое на первое время в больнице и приходили навещать их с девочкой каждый день. Принося огромные корзины с фруктами, варенье домашнего изготовления и множество других вещей, которые в другом случае порадовали и сделали бы жизнь слаще. Бабушка Анаит, просила узнать кто из ее близких остался в живых и по возможности сообщить ее сыну, находившемуся в Ереване.

Надо заметить, что эту информацию очень быстро сумели передать и буквально через неделю блудный сын бабушки Анаит и отец маленькой Ануш уже стоял в приемном отделении, в ожидании встречи с оставшимися в живых, родными женщинами. Конечно встреча была очень тяжелой. Ведь Тигран уже знал, что всех родных нашли и опознали. В живых из большой и очень дружной семьи, у бабушки осталось только два дорогих ей человека – сын и внучка.

Тигран перебрался на постоянное жительство в город, который приютил его мать и дочку. Начиналась новая жизнь. Жизнь, в которой нет места непозволительным желаниям. А есть горькое напоминание о том, что мы имеем очень четкие и определенные связи со своим родом. Это единственная ценность, ради которой стоит жить и к чему следует стремиться. Так он думал, выбирая этот путь и осознавая, что наши ошибки иногда имеют непоправимую цену, которую потом придется нести всю жизнь. С работой ему помогли те же бывшие соплеменники- ученики его матери. Не самый шикарный вариант, но хотя бы с перспективой. Водителем при школе –интернате. Там сразу дали койко-место и обещали, что выделят комнату, когда девочка с бабушкой поправятся. А при желании и бабушке найдут место воспитателя или учителя продленки. Поэтому о лучшем и мечтать пока не приходилось. Жизнь устраивается и это уже хорошо.

Интернат, в который Тиграна взяли работать, находился за чертой города. А точнее в получасе езды от него. Место было хорошее, очень спокойное и с довольно давно сложившимся почти полностью женским коллективом. За исключением разве еще пары мужчин. Старого плотника и молодого парня, который подрабатывал помощником воспитателя, но при этом выполнял всю его работу. Но молодой временами уезжал на сессии в институт. В обязанности Тиграна входило в основном привозить продукты, иногда завхоза отвезти- привезти. Ну и еще если начальству надо было в город, его тоже задействовали. Остальное время он спокойно мог заниматься своими делами, и если уезжал с интерната, то должен был предупредить как минимум директора и завхоза. Но женщины они были добрые и понимали ситуацию, произошедшую с ним, поэтому в больницу он ездил каждый день, а иногда получалось и дважды.

Врачи делали все что могли, но сказать станет ли девочке лучше, сможет ли она хотя бы ходить – обещать не брался никто. Бабушка Анаит всю душу вкладывала в маленькую Ануш. Каждое утро, она начинала с того, что расчесывала ее непокорные кудряшки, заплетала их в косички и пела девочке песенку на родном языке. Затем спрашивала, как чувствует себя ее маленькая ягодка-арбузик, а когда малышка пыталась улыбнуться одной половинкой лица, бабушка довольно кивала. Каждый день она рассказывала девочке сказки, стишки, показывала буквы. Потом она брала ее правую ручку и рисовала с ней разные картинки. Первое время малышка не могла даже улыбаться, затем она потихонечку стала успокаиваться. Правильное лечение, массажи, терапия, спокойствие окружающих, любовь бабушки и окружение детей, потихонечку оттаивали детское сердечко. С бабушкиными молитвами и усилиями, девочка начала постепенно опираться на ногу и через месяц она уже потихонечку однобоко, с бабушкиной поддержкой, вышагивала на процедуры по коридору сама. Все отделение любило эту чудесную парочку, называя ласково обеих Аннушками. Аннушка большая была уважаема и почитаема со своей мудростью и терпением, а маленькая Аннушка, словно маленький цветок – колокольчик радовала всех своим ростом. Так день за днем потихоньку рубцевалась боль утраты двух прекрасных женщин, большой и маленькой.

За три месяца, пока они находились в больнице, в интернате подготовили одну из комнат в помещении библиотеки. Тигран сам освобождал ее от старых книг, сам приводил в порядок и по весне готовился забрать мать и дочь туда на новое, пока постоянное место жительства. К этому моменту, он уже хорошо зарекомендовал себя, в коллективе доброго, спокойного красавца Тико, приняли хорошо. Особенно незамужняя и разведенная часть коллектива. И всегда находилась работа, о которой сотрудницы приходили просить его лично. Конечно, Тигран прекрасно замечал женское внимание, на то он и мужик чтоб видеть его. Но после пережитого, после того, что его не было рядом, когда случилось такое горе, он дал себе слово, что эту часть жизни он вынесет как минимум на задний план. К тому же, он не был большим любителем изливать свою душу, а что с ним произошло, знали не многие, да и то не в полной мере. Из всех женщин, нравилась ему одна, но и о ней Тигран не позволял себе думать. Это была тихая учительница истории, которая пришла работать в интернат на полгода раньше Тико, а потому и в коллективе особо не освоилась. Высокая, темно- русая, с большими глазами и маленьким носиком кнопочкой, который оттенял весь ее строгий вид. Ровные волосы до плеч, всегда безупречно причесаны, выразительная фигура, подчеркнута облегающим строгим платьем. Жила она далеко от интерната и поэтому приезжала на рейсовом автобусе, который ходил строго по времени. Опоздай она на обратный и идти до ближайшей остановки с транспортом, пришлось бы несколько километров по оживленной трассе. Впрочем, она не одна так приезжала, а уезжали женщины всегда одновременно. В редких случаях, когда коллективу приходилось оставаться на какие-то сверхурочные задания руководства. До ближайшего поселка их отвозил Тико на стареньком автобусе интерната. Иногда, когда ему приходилось ехать в город, в то время, когда сотрудники собирались домой – он подхватывал попутчиков. За что получил особое признание у коллектива.

Потихоньку, жизнь начинала прокладывать новое русло.

Как обычно приходится, всю неурочную работу в коллективе стараются дать новеньким. Поэтому, когда для интерната выделили несколько списанных компьютеров ДВК для оснащения уроков информатики, а завхоз была на больничном. Вот и снарядили учительницу истории с водителем, привезти их с НИИ, в котором для работы они устарели и были переданы в качестве спонсорской помощи.

Анастасия Викторовна, до интерната несколько лет преподавала в маленькой вечерней школе и жила с родителями. Потом в наследство от бабушки осталась маленькая однокомнатная квартира в пятиэтажке на окраине города и родители отдали ее Асе. Так они звали дочь в семье между собой. А так, как ездить в старую добрую вечернюю школу было далеко и домой возвращаться было поздно, то она подыскала работу поближе. Бывшие бабушкины подруги, порекомендовали этот интернат, к тому же и доброе словечко сказать за нее там успели. Все было прекрасно и жизнь налаживалась. Вся, кроме личной, на которую то ли времени не хватало, то ли время было упущено. Хотя какое-там особо время, молода еще и хороша собой, огня в глазах маловато разве что. Впрочем, жаловаться не на что.

Автомобиль у интерната был старенький газик универсал, очень удобный кстати. Так как зачастую необходимо было перевозить какие-то грузы и заднее сиденье у него убиралось. Поэтому, и в этот раз для перевозки компьютеров, Тико подготовил автомобиль, убрав сидения. А Анастасия Викторовна должна была ехать с ним на переднем. После планерки, получив указания и адрес, они поехали в институт забирать полагающиеся им компьютеры. Однако, там их не особо то и ждали, оказывается, что таких распоряжений не поступало и попросили подождать минут сорок, пока выяснят все обстоятельства, кто кому что обещал.

Анастасия Викторовна и Тигран, решили зайти в местную столовую перекусить и подождать там это время. Столовая была большая, почти пустая, потому что время обеда еще не наступило. В ней душно пахло вареной капустой и с кухни раздавалось постукивание перекладываемой посуды. Каждый заказал себе что хотел. Тигран тарелку столовского борща, рагу, стакан сметаны, хлеб и бутылку лимонада. А Анастасия Викторовна салат из свеклы, два сырника и стакан кофе с молоком. На кофе напиток был мало похож, к тому же чуть теплый и мутный. Навряд ли там вообще был кофе. Поэтому, отпив пару глоточков, она отставила стакан в сторону. Тико, свой обед съел быстро и времени до предстоящей встречи оставалось много, а идти особо некуда. Поэтому они разговорились.

Да и на самом деле, смотря на то как Тигран ловко расправляется с тарелкой борща, у Анастасии Викторовны проснулись нежные чувства. Смотреть было действительно приятно.

-Тигран, -спросила она. –А как Вас по отчеству называть? Неловко как-то, Вы меня по имени отчеству, а я Вас просто Тигран. Да и старше Вы.

-Не надо меня по отчеству, грозно выходит. – отшутился Тигран. – Тигран Тигранович я. Слышите, как грозно? Рррррр! А лучше давайте Вы меня Тико будете называть, так приятнее. А если захотите, и я Вас по имени называть буду. – Он с теплой, шутливой улыбкой посмотрел ей в глаза. От этого взгляда, Анастасия Викторовна полностью разомлела.

-Давайте. Зовите меня тогда Ася. Так меня все близкие зовут. Только при учениках не надо. Договорились?

-Договорились. –Улыбнулся Тико.- В моей жизни только близкие женщины остались, и у обеих имена на А начинаются. Может Вы третья Ася? Бог троицу любит.

Ася рассмеялась, сама, не понимая, отчего ей так приятно смотреть на Тико и болтать с ним. Они поговорили немного о разных мелочах. Тико уточнил, что его любимые женщины, это мать и дочь, которые находятся сейчас в больнице. Подробностей говорить не стал. Видно было, что ему тяжело дается этот разговор о прошлом. Да Ася и не настаивала. Зачем торопить события и вспугнуть свою судьбу?

часть 4

Удивительно, почему Ася раньше не замечала какой он чудесный человек. Его взгляд глубоких черных глаз. Мягкий южный акцент, придает такой нежности в речи. Каждый раз, встречаясь глазами с ним на территории интерната, она понимала, что сердце бьется чаще. А приходя домой, она не могла уснуть, пока не представляла перед собой образ Тико. Собственно, ничего такого особо и не было. Они в свободное время встречались на территории и много разговаривали. Удивительно, что он простой шофер, а так много знает и с ним так интересно.

Когда Тико начинал рассказывать про места, в которых он рос, Ася могла заслушиваться часами. Она даже представить не могла, что где-то в мире, жизнь может быть интересной и увлекательной. То он рассказывал ей, как в детстве с мальчишками, они нашли в горах клад. И решили его поделить, но один самый умный и хитрый обманул их всех, сказав, что клад этот заколдован и кто его возьмет, тот умрет. А они испуганно поклялись молчать, а когда проболтались родителям, кинулись, а клада уже не было. То как однажды свалившись с горы, он повис на выступе висел на распоротом боку, а друзья испугавшись убежали. И если б не проходивший в это время пастух, никто не знает, что бы произошло.

Ася с нескрываемым восторгом смотрела на шрам на боку Тико и думала о том, что сама она ничего подобного в своей жизни не видела. Какой он потрясающий и интересный человек. А Тико смотрел на нее с любовью и обожанием южного мужчины, который любит всем сердцем –горячо и сразу. Вот если б Тико предложил ей замуж, она б не думала ни минуты. Но он молчал. Смотрел на нее с грустной улыбкой и обожанием, а замуж не звал. Это угнетало Асю, хотя понимание, что не все в жизни так быстро происходит, оставляло надежду на исполнение ее мечты.

Перед Женским международным днем, ее вызвала Вера Петровна к себе в кабинет. Ничего удивительного, Ася услышать не предполагала. Главная часто вызывала лично, когда хотела убедиться, что ее задание будет выполнено. Ася прошла в кабинет и поздоровалась:

-Вызывали Вера Петровна? Здравствуйте! – сказала она в дверях.

-Здравствуйте Настенька Викторовна! — сфальшивила добреньким голоском Вера Петровна. – Проходите, присаживайтесь. Рассказывайте, что у Вас нового?

-Да ничего вроде, — удивилась Настя. – Работаю потихонечку. Если Вы про Епифанова, так он в третьей четверти исправляться стал, я довольна, занятия не прогуливает.

-Да, нет, — слегка раздосадовано перебила ее главная. –Я про Вашу личную жизнь. Замуж еще не собираетесь?

-Никто не зовет Вера Петровна. А с чего Вы вдруг спросили? Если на моей свадьбе погулять думаете, обещаю, что приглашу и Вас и весь коллектив. – улыбнулась Ася.

-Да я о женихе твоем, — смутилась Вера Петровна. – О Тигране. Что там у Вас? Серьезно?

Настя побледнела и испугалась. На самом деле она никогда не задумывалась, что кто-то будет знать об их с Тико романтических отношениях. Но услышать это со стороны было ужасно неприятно. А от Веры Петровны, еще и неожиданно, поскольку в дела сотрудников она никогда не влезала. Хотя и знала о каждом, наверное, больше чем он сам про себя знал и помнил. Но это так по-матерински было, не более. «А вдруг с Тико что-нибудь случилось и ей сейчас об этом сообщат?» -подумала Настя. Но тут же взглянув на Веру Петровну отогнала эту мысль.

-Понимаешь, моя хорошая, — вкрадчиво издалека продолжила та. – Ты еще так молода, у тебя вся жизнь впереди. Ты даже не представляешь сколько в жизни еще будет сложностей вопреки твоим поступкам и глупостям. Как бы тебе это объяснить, то.

Вера Петровна сделала паузу, поправила очки на переносице, а затем посмотрела куда-то на шкаф задумавшись и продолжила, будто бы она говорила не Насте, а шкафу.

-Понимаешь ли, — повторилась она задумчиво. –Девочки уже давно стали замечать, а я все не верила, пока вчера сама не увидела, как вы ворковали у второго корпуса. Я чуть было в горячке сама не подошла, но сдержалась. Всю ночь не спала. Ты только не пойми меня неверно. Вы же для меня тут все как дочери, и я за каждую переживаю душой. Водитель он хороший, и характером и руки на месте. Да и внешностью Бог не обидел мужика, хоть и не наш. Но ты ж посмотри, он ведь не просто старше тебя. Неустроен, зарплата копеечная, жилья нет, на руках мать пенсионерка и дочка маленькая больная. Куда тебе такое ярмо. В твою однокомнатную квартиру заберешь, что ли?

Настя стояла как окоченевшая и не могла пошевелиться. В висках пульсировала кровь, а в области солнечного сплетения подташнивало. Ноги стали подкашиваться, и она непроизвольно присела на край стула. Было чувство, что она вернулась домой как ни в чем не бывало, а кто-то посторонний в ее отсутствие полез в ее шкаф и переложил все ее белье так, как он считал правильным. Не спрашиваясь и не предупреждая.

-Хорошо, Вера Петровна, — проговорила она чужим голосом. –можно я пойду?

Вера Петровна облегченно кивнула. Понимания, что в ее рабочие обязанности не входит личная жизнь сотрудников, у женщины не было. Это ее коллектив, и она обязана предвидеть и предотвращать любые трудности, которые могут возникнуть в коллективе. Поэтому, она тут же забыла о сказанном, как о выполненном задании и принялась за обычную каждодневную работу. А Настя, проведя занятия по расписанию, предупредила завуча, что сегодня ей нездоровится и отпросилась домой пораньше. Та, многозначительно взглянув на ее живот, понимающе кивнула и сразу согласилась отпустить. Девушке стало смешно и грустно одновременно. Смешно, от того что она никогда не замечала, что кто-то наблюдает за ее личной жизнью, а грустно потому, что Тико ее пока даже не разу не поцеловал. Пару раз взял за руку, да все на этом и закончилось. Может и старомодно это, но как есть. А уж подозревать что она как Святая Дева Мария могла забеременеть только от мыслей о любимом, было даже не смешно.

До дома девушка ехала молча, несмотря даже по сторонам, а приехав домой, не раздеваясь влетела в комнату, завалилась на кровать и громко разрыдалась.

часть 5 

Нельзя сказать, что Анастасия Викторовна сразу и послушалась Веру Петровну. Но ощущение того, что кто-то трогал ее личное немного охладило ее отношение к Тико. Тот же в последнее время был настолько загружен, что пересекаться не удавалось, разве что при всех. То ли Вера Петровна постаралась, то ли простое стечение обстоятельств, сложно сказать.

В середине марта Тико забрал из больницы старенькую седую мать и маленькую девочку с лучезарной улыбкой. Девочка была настоящее солнышко, только вот солнышко это могло улыбаться только одной своей половинкой, и одной половинкой рисовать. Опираясь парализованной ножкой о бабушку, а второй стараясь делать небольшие неуклюжие шаги, они выходили на улицу, и бабушка ласково обнимая ее усаживала ее на скамеечку. Сама усевшись напротив напевала ей какие-то песенки на своем языке, и девочка смеялась глазами и одной половинкой. Все сотрудники интерната еще больше сочувствовали Тиграну, от чего он только сильнее комплексовал и замыкался. Врачи, когда выписали малышку, сказали, что медицина не может обещать, что девочка восстановится. Но советовали надежду не терять.

Забот у Тиграна прибавилось. Тут и начальство постаралось, да и любимые женщины приехали, обустраивать надо. Одно дело пока один жил, а другое –старая, да малая. И хотя бабушка Анаит старалась помогать сыну, а маленькая Ануш во всем ее слушалась, бытовые сложности периодически появлялись. Всего заранее не учтешь. Поэтому, Тико замечал, что Ася его избегает, но думал, что скорее она стесняется знакомится с его мамой, а может занята.

Кое-что замечала и мудрая бабушка Анаит. И то как молодые даже мельком переглядываются при случайных встречах, да и то как окружающие смотрят на них со стороны, от мудрой женщины не ускользнуло. А через месяц у Веры Петровны был юбилей. Конечно о возрасте женщин не принято говорить, но 60 лет, из которых она сорок отдала образованию. Конечно было событием, тем более что дата совпадала с нем рождения великого вождя, чем именинница безусловно гордилась отдельно. На юбилей были приглашены все сотрудники и даже полюбившаяся всем бабушка Анаит. Казалось, что она всегда была в коллективе и необъемлемая ее часть.

Когда все уже изрядно выпили, дамы вышли покурить на крыльцо. Ну а что, вот такой он женский коллектив, с большей частью одиноких… вернее свободных и независимых женщин. Так вот некурящих остались только Бабушка Анаит, Настя, Тико, ну и еще задержались Вера Павловна и Нелли Артуровна, ее заместитель. Вера Павловна по-свойски махнула Насте рукой и позвала:

-Пойдем выйдем, пусть помещение проветрится.

Настя поняла, что с ней опять хотят поговорить и спокойно вышла. А чего бы и нет? А Вера Павловна, приобняла ее за плечи на крыльце и шепотом сказала на ушко:

-Настенька Викторовна, девочка моя! Ты все еще сердишься на меня за тот разговор? Пройдет время ты все сама поймешь, а может и поступишь как я помня мое доброе слово. Не держи на меня зла, ладно? И еще, я ведь заметила, что ты меня последний месяц избегаешь. Думаешь наверняка что я опять эти разговоры заводить буду. Не буду, не переживай. Но чтоб недомолвок не было, сразу скажу. Я позвонила твоей маме и всю ситуацию обрисовала. Тут то я за тобой пригляжу, чтоб глупостей не натворила. А вот что ты за воротами интерната делаешь, лучше пусть под контролем мудрых людей будет. Не обижайся доченька. – Она пьяно чмокнула Настю в щеку, как если б приходилась ей родней и не спеша направилась к остальной компании, стоящей поодаль, элегантно размахивая рукой с сигаретой. Бабушка Анаит прошла мимо, видимо проверить спит ли внучка.

Настя хотела было вернуться в зал, где проходило торжественное мероприятие, но увидела, что в зале остались только Тигран и Нелли Артуровна. Они о чем-то оживленно беседовали, расположившись друг напротив друга на неприлично близком расстоянии и рука Нелли Артуровны лежала на колене Тиграна. Она что-то шепнула ему на ушко, затем они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Настя замерла от неожиданности. С одной стороны, никто и ничего ей не обещал. Она сама нарисовала себе радужных картинок, и сама с ними приучила себя засыпать, но сердцу не прикажешь.

Пару бокалов вина медленно проворачивались в мыслях. Настя вспомнила то что говорила Вера Павловна, только что уходящую бабушку Анаит и смех Тико с Нелли Артуровной. Она быстро вбежала в зал, рывком сорвала сумочку со стула, выдавила из себя дежурную улыбку и крикнув: «Хорошо вам погулять!» Выбежала из помещения. Она уже не слышала, что в след Тико сорвавшись кричал: «Ты куда?», а Нелли Артуровна удерживала его от погони за Настей. А женщины на крыльце посмотрели с удивлением. Все кроме Веры Павловны, которая прекрасно знала в чем дело.

Дома все повторилось, кровать, подушка, раскаяние в своей наивности. А утром позвонила мать. Она ничего не говорила, а просила приехать в гости, сказала, что приехали старые друзья ее молодости и они хотели отдохнуть завтра всей семьей. Следующий день был субботой, а потому ничто не мешало Насте поехать к родителям. Там ее ждала мамина лучшая подруга с сыном. Красивым молодым человеком, закончившим военное училище и проходившем службу на Дальнем Востоке. Обед прошел замечательно и молодой человек, которого звали Степан, вызвался проводить Настю домой. По дороге они болтали, и Степан напросился на воскресное свидание, мотивировав тем, что он в свое время уехал из города учиться в военное училище сразу после школы, а никого из друзей в городе сейчас не нашел. Настя, решив, что это лучшее, что могло бы с ней случится за эти выходные, с радостью согласилась.

Утром, не успела Настя проснуться, и привести себя в порядок, по квартире разлилась трель дверного звонка. Настя открыла, на пороге стоял Степан с букетом роз и улыбался. Вручив ей цветы, он сказал:

-Извините меня Настя, за то, что, я пришел раньше договоренного времени. Вчерашний день просто на просто мозги сшиб, и я не спал почти всю ночь. Пойдемте позавтракаем в каком-нибудь приличном ресторане?

-Какой ресторан, шутите? — удивилась искренне Настя. — Давайте я сейчас блинчики пожарю. Вы как с другого мира точно. У нас рестораны в городе в такое время не работают.

-Давайте блинчики, я блинчики очень люблю. Особенно со сгущенкой. – смутился Степан. – А вечером обязательно в ресторан!

-Вот же сдался Вам этот ресторан! – всплеснула руками Настя. – Мои блинчики будут вкуснее и дешевле. А если Вам что-то посерьезнее хочется, то ладно чуть задержимся, я Вам приготовлю замечательную курицу в духовке. Мы ведь никуда не торопимся?

-Я и курицу люблю. — Опять смутившись ответил Степан, пряча глаза.

— Ну так в чем же дело? Пока не съедите курицу, мы никуда не пойдем. Так что думаю я Вас убедила? –Парировала Настя.

-Настя! Настенька! Добрая душа! Ну какая же Вы наивная и чистая девушка! А каждая девушка мечтает о том, чтоб однажды она услышала признание в любви в романтической обстановке. А еще лучше, предложение выйти замуж. Я ведь замуж Вас зову. Будьте моей женой! Понимаю, что мы знакомы всего какие-то сутки, но поверьте, это судьба. Я никогда не прощу себе, если сейчас это не произнесу. Сделайте меня счастливым, ответьте: Да! –неожиданно привстав на колено сказал Степан.

Настя опешила и согласно кивнула. Потом, незаметно вытерла наполненные слезами глаза, вспомнила разговор с Верой Павловной и поняла, что завтра напишет заявление об уходе. По семейным обстоятельствам. Странно было вспоминать все, что произошло за последние пару месяцев. Как будто ничего и не происходило. И так далеко казалось где-то в прошлой жизни остались Тико, чудесная бабушка Анаит и маленькая Ануш, с которой все будет хорошо. Ведь в жизни всегда есть место истинной любви, а что может быть большим счастьем. Пусть то любовь мудрой армянской бабушки Анаит или порывистая любовь красавца Степана. А там где настоящая любовь, там и есть счастье.