Часть 2.
Над головой прокрутился обволакивающий экран, и с первобытным скрипом и посвистыванием неприятно, но привычно открутил вертушку, заменил золотую панель, залил новые ячейки и с тем же скрипом плавно все закрутил. Это оборудование было старинным, но надежным. Веками Ангелы выплавляли на нем новые совершенные модели и несмотря на древность его происхождения, с каждым разом модели эволюционировали. У каждого Ангела было по одной единственной модели на века. Утратив свою единственную, такой Ангел изгонялся и считался Падшим. Куда девались Падшие, каТика не задумывалась. Её Ангел был само совершенство и свою каТика он оберегал и тренировал по всем уровням познания.
И каТика не подводила, она блистала совершенством так, что ни один Ангел в мире не мог бы так гордиться другой такой каТика. Да, у нее не было собственного имени, была только модель каТика. Которую присваивают супер совершенным, биотрансформируемым объектам, имеющим 67 степеней свободы. В число этих возможностей входили : трансформация, материализация, изменения состава материи на молекулярном или атомном уровне, прохождение сквозь время, замирание в нем и прочее другое, что позволяло оставлять вертушку в рабочем состоянии. Она могла в доли мгновений трансформировать свою скорость, выше скорости света, чтоб пролететь через любое пространство и пробить любую систему лучом, оказавшись в заданной точке в кратчайшее время или раствориться энергией и воздействовать на объект созданным полем. Вертушка была настолько продвинута и усовершенствована, что со своим Ангелом, выйти на контакт можно было в любой точке мироздания. Свои трансформации в любое состояние, способное копировать материальные объекты, каТика совершала так быстро, что до тысячи нематериальных образов, каТика могла трансформировать за долю секунды по земному времени. С органическими было чуть сложнее, но необходимо учитывать, что живая материя, даже созданная искусственно требует времени для того, чтоб произошел рост. По земным меркам это смешное время, поскольку в простейшие организмы можно было обратиться в доли секунд. А вот в более сложные, хотя и примитивные существа от минут до часов, даже нескольких часов, пока все клетки не сбалансируются в единой системе организма. Но и это каТика могла сделать безупречно, хотя для ее совершенного понимания было совершенно необъяснимо: «Зачем имея таким совершенным устройствам как она, необходимо перевоплощаться в такие примитивные и небезопасные организмы, которые беззащитны в этом мире? В мире, где можно создать совершенные неорганические объекты, которые не подвержены опасности сбоя в работе от стихийности эмоций.» К тому же каТика знала, что организмы, это архаичные создания прошлых времен. Поэтому, хотя рассуждать на тему правильности заданий в ее обязанности не входило, но имея совершенную вертушку, она рассматривала новое задание, найти на Земле человеческого мужчину – неправильно сформулированным. Зачем его искать в образе женщины, когда она могла бы более эффективно добыть его тысячами различных способов за доли секунды? Зачем ей подвергать столь ценную свою модель испытанию органическим перевоплощением, когда оно делает ее уязвимой и лишает даже уверенности в контакте с Ангелом, поскольку органика практически полностью блокирует вертушку, которая маскируется под маленькую часть в голове человека?
Так рассуждала каТико, отправляясь на новое данное ей Ангелом задание.
***
Часть 5.
Перезарядив вертушку, каТика трансформировала себя в кристаллическую форму, задала курс на Землю. Определенные координаты запланированы не были, тратить энергию не имело смысла. Войдя в атмосферу Земли, она передала Ангелу сигнал, что уже на месте. Дальше придется выполнять задание без подсказок. Как только опустилась на планету, каТика решила принять живую форму первых встретившихся простых существ, чтоб осмотреться. Поскольку, приземление прошло на болоте, то и первое что попалось была ящерица. КаТика мгновенно считала все показатели материи и жизнеобеспечения организма, скопировав их. На трансформацию понадобились минуты.
Вертушка равномерно распределилась вдоль всего позвоночника, так что принимать сигналы она могла. Хотя сигнал был слабый в органике нового облика, но все же был и получить некоторые координаты подтвердив свое нахождение в точке, возможность имелась. К новому обличию необходимо было привыкнуть, поскольку менялся обзор зрения и появлялись новые функции восприятия. Но это не мешало вертушке считывать информацию о новом месте обитания, для того чтоб каТика могла поскорее адаптироваться. Быстро прошмыгнув в камыши, она замерла. Для изучения мира, необходимо было задействовать органы, вместо привычных встроенных приборов. А это занимало время. На болоте наступила ночь. Резко похолодало. КаТика почувствовала легкий дискомфорт и чуть подняла температуру своего нового тела. Осмотревшись, она нашла недалеко дерево и шмыгнула на него. Мир был полон волшебных звуков, в огромном количестве. КаТика предстояло быстро рассортировать их по расстоянию, определить источники, степень опасности. Органическое тело имеет слабые места и его необходимо защищать и питать. О питании своей ново созданной органики каТика решила подумать позже, когда чуть освоится. Пока хватало первичного заряда от вертушки.К рассвету вертушка считала все основные показатели в округе и каТика задала программу перевоплощения в человеческую самку. На это уйдет больше времени и поэтому изначально она не стала рисковать. Необходимо было определить свое местонахождение и условия для существования данного организма. Теперь поскольку все заданные параметры исследованы, она найдет лежбище, где ее тело в момент регенерации не будет уничтожено хищниками планеты и за несколько часов спокойно трансформируется. Процесс создания тела пройдет чуть быстрее, чем процесс отладки внутренних нервных окончаний и приспособления вертушки к новому месту нахождения. Поэтому, безопасность важнее всего. «До чего же несовершенны это человеческие тела. Неужели нельзя было выполнить задание в своем привычном облике?» — промелькнула мысль у каТика перед тем, как она впадет в сон на время трансформации.
***
Часть 7.
«Туман» …
И мёртвый месяц еле освещает путь,
И звёзды давят нам на грудь — не продохнуть,
И воздух ядовит как ртуть, нельзя свернуть нельзя шагнуть,
И не пройти нам этот путь, в такой туман!
Очнулась каТика перед рассветом. Вокруг стоял густой туман. Тело непривычно ныло и понять, как расположилась вертушка каТика сразу не могла. Она попыталась пошевелиться, но тело еще не слушалось ее. «Зачем все же такая сложная трансформация, когда можно было проникнуть в этот мир в привычном облике, выполнив задание за доли секунд?» Подумала каТика. Она осторожно обвела взглядом всю местность встречающую рассвет. Природа пробуждалась и туман постепенно таял.
На непривычно бледном теле девушки блестела влажная роса. КаТика повернулась и тело с болезненной тяжестью, отдалось непривычным чувством, сигналя в вертушку об опасности. Боль. «Человеческое тело испытывает боль? Мало того, что оно несовершенно, постоянно подвергается опасности, требует определенной температуры для поддержания жизнедеятельности, так у него еще и постоянные сигналы передачи боли?» КаТика попыталась привстать, но тут же поскользнулась, машинально ухватившись за ближайшую ветку и пошатываясь стала выравнивать баланс. «Несовершенно» — мелькнула мысль в голове девушки. КаТика медленно пошла вперед, пытаясь приспособиться к новым ощущениям, пока идет трансформация нервной системы.
Девушка не знала, сколько она прошла, сознание еще не сформировалось, а вертушка пытаясь прижиться в этой сложной органике четких импульсов не подавала. КаТика попыталась уловить сигнал и связаться с Ангелом. Связь молчала. Продвигаться по лесу становилось все сложнее и сложнее. Ноги искололи попадающиеся под них ветки, сучья и камни. В теле стал появляться озноб. Какие-то насекомые покусали нежную, только трансформировавшуюся в кожу материю и в сознание постоянно капал короткими импульсами сигнал о боли. Сигнал шел с такой невыносимой частотой, что каТика хотелось разодрать это тело на части и вернуться в свой привычный образ. От всей этой смешанной гаммы ощущений, от необъяснимого чувства беспомощности, от еще не закончившейся трансформации сознания все перед поплыло у девушки перед глазами, и она стала терять сознание. КаТика блуждала в подсознании. Вокруг нее была тьма и где-то вдалеке, был звук в маленькой светящейся точке. Звук нарастал, и точка приближалась. По мере роста точки, она стала понимать, что на нее надвигается какой-то всепоглощающий шар. Звук по мере приближения становился невыносимым и рвал сознание на части. И в тот момент, когда каТика поняла, что шар сейчас поглотит ее полностью, она очнулась. Это был сон.
«Людям снятся сны, — с ужасом подумала каТико.- Как они живут с этими кошмарами, с этой болью и в таком несовершенном теле?». Девушка с усилием подняла себя и быстрым шагом пошла дальше. Ее цель найти человеческого самца, и доставить объект по назначению.
***
Часть 10
У старого Добрана утро выдалось суетливым. Голуба его опять ворчала, да на охоту не пускала. Как только услыхала баба, что в лес собрался и давай ругаться. А все после того как по весне капалуху с горяча подстрелил. По селянским меркам такая осечка позор хуже, чем на бабе осрамиться. Да, Добрану то конечно совестно, но что уж теперь. Стар, вот и глаз не тот. Может права Голуба, что не пускает его в лес одного? Бережет.Вот пока Голуба пошла тварям корму дать, он собрался и по-тиху пошел хоть по краю леса пройтись. Воздуха охотничьего дыхнуть, да помечтать. Так шел мужик по краю чащи, да следы зверья примечал ради забавы. Решил свернуть к оврагу, хотелось посмотреть не сильно ли река поднялась после проливных дождей. Да тут на чудо-юдо и наткнулся. Прямо на краю оврага стояла девка с дикими глазами и смотрела на него как он на ту несчастную капалуху по весне смотрел. Глаза непонимающие, волосы длинные, по краям ободранные о сучья. Нагая и белая как Луна в Мертвый месяц. «Вот это, да-а-а!» Присвистнул Добран. «Что я бабке то своей скажу? Поохотился»
КаТика практически закончила трансформацию нервной системы. Во всяком случае вертушку она уже ощутила и могла ей управлять. Первым делом, она сразу проверила координаты, по которым планировала путь. Затем включила регенерацию и восстановила все поврежденные ткани. Боль сразу исчезла. «А интересно работает эта человеческая система подумала каТика. Видимо человеческие сущности настолько беспечны со своим телом, что эволюция, выработала им болевой синдром, для контроля над сбоем или повреждением материи».
Она уже выходила к оврагу и практически была близка к цели, когда вдруг неожиданно появился человек. КаТика замерла и быстро включила датчики изучения объекта. Вертушка медленно пошла обрабатывать информацию. Для нее органическая среда была дискомфортной, работа в привычном скоростном режиме никак не хотела налаживаться. Проанализировав данные. Она выдала каТика все органические показатели объекта, включая возраст. Объект параметрам Ангелов не соответствовал, его жизненные показатели уже истощены. Однако, он мог вывести к тем объектам, которые подойдут. Вертушка обновила данные по показателям человеческой речи хранившихся в архивах Ангелов. И каТика замерла в ожидании, как не спугнуть старика.
«Пень-ерепень!» Охнул Добран. «Ты чего девка? Кто чтоль одежу твою украл?» — спросил он. «Пень- ерепень»-звонким голосочком повторила каТика, первый раз заговорив человеческим голосом. «Да чего ты ругаешься, не я, то был» — оправдывался дед, снимая с себя вЯзанку и протягивая девушке, которая замерла и смотрела на него огромными бездонными глазами. «Чего стоишь, глазьями хлопаешь? Замерзла поди так, что онемела.» КаТика молчала. Добран подошел и помог одеть вязанку. Девушка была настолько небольшой, что сама вязанка была ей ниже колен, а рукава болтались прямо до земли. Добран подвернул насколько мог рукава, достал откуда-то бечеву и подвязал широченную вязанку на поясе незнакомки. «Идем горюшко лесное, сейчас Голуба тебя накормит, а потом решим, что с тобой делать.» — позвал дед.
КаТика безропотно последовала за ним.«Видать за грех мой души убиенной в лесу, тебя послали. Правду сказала отшельница Серафима»- Думал он выводя каТика на дорогу.
***
Часть 12
Добран шел и думал о том, что произошло с ним за последние месяцы.
«Все началось с той несчастной птицы. Вот и принесло ж ее в то место. Или меня к ней принесло? Сколько Голуба не причитала, что не любы ей мои походы в лес, все не слушал ее. А после той птицы навалились все несчастия. Твари в хозяйстве дохли как кто их во тьму звал. Голуба болеть стала, дожди шли месяц, не переставая и на новый урожай расчет был мал. Голуба предложила пойти к отшельнице, а та сказала, что видала во сне, что за душу, загубленную у леса, лес пришлет другую душу лечить. Коли справится Добран, то и лес его простит. Неужели эта хрупкая девочка и есть та самая душа? Уж не думали, не гадали они с бабой что на старости и им дочку Бог пошлет. А воно как вышло!» Так думал Добран проходя через вырубку на краю леса, а сзади за ним семенила каТика в огромной Добрановой вЯзанке, которую ему Голуба связала зимой. Они поднялись на холм, где виднелась церковь. Добран повернулся в ее сторону, перекрестился и отвесил поклон до земли. Потом посмотрел на каТика и спросил: «А ты девка крещеная, али нет?» Потом подумал и добавил: «А коли нет, дочка то покрестим!»
Так они добрались до дома Добрана, где Голуба уже ждала его с сердитым взором. Но увидев девушку в его вЯзанке на нагое тело, она не осерчала. Как будто она все поняла, будто знала, что Добран за ней и ходил, да просто задержался в пути. Молча с деловым видом, она открыла дверь и впустила их в избу. Изба была добротная, видно, что хозяин ее строил на века. Все в ней было ладно, окромя детского лепета, который изба никогда не слыхала, а потому это чувствовалось внутренним взором. КаТика послушно прошла в избу и уселась на лавку, которую ей указала Голуба. Не спрашивая голодны ли оба, она достала из печи только наваренной каши и поставила посуду перед только пришедшими. Все молча принялись есть. КаТика посмотрела на хозяев, зачерпнула ложкой кашу и положила в рот. По рту разлилась обжигающая боль и в то же время заработавшие рецепторы обозначили новое чувство насыщения и удовольствия человеческого тела. «Так вот как люди получают энергию» — подумала девушка. Поели молча, затем хозяйка позвала каТика за собой кормить тварей.
Женщины вышли, и Голуба спросила: «Как тебя зовут дочка?» «КаТика» — ответила девушка. Дальше она молча повторяла то что делала хозяйка по хозяйству. Осознав, что полностью понимает человеческую речь, ощущает запахи, боль и понимает действия, каТика поняла, что трансформация прошла успешно. Вертушка справилась и может нормально функционировать. Наступил вечер, тело просило сна. Утром проснувшись на мягкой лежанке, девушка поняла, что все уже ушли по делам. Она поднялась и стала осматриваться. Изба, которая показалась вчера добротной, была совсем не новой. Рядом с лежанкой лежали вещи, которые хозяйка заботливо приготовила для девушки. И хотя вещи были тоже не новы, но тоже добротные. Размером правда они были не по каТика. Сразу было понятно, что даже в молодости хозяйка их была побольше статью. В избу вошла Голуба. «Ну что проснулась? Одевайся! Другой одежи нет. Потом и эту подгоним, а пока собираемся едем к Серафиме. Дело есть».
Сборы были недолгими, дед оседлал животину, бабы уселись и в путь. Путь был не близким. Серафима была отшельницей и жила в чаще леса. На лошадях туда не доехать. Их надо было оставить у людей, живущих под лесом, а потом еще пробираться по чаще. Так что домой вернутся уже по темноте. Пока каТика спала, Добран встал до зори и пошел бить птицу, набил самых лучших гусей, что растили под Мертвый месяц бить. Но к Серафиме выбрал лучшее. Отобрал самых лучших шкур с прошлогодней охоты, меда, орехов. Голуба погрузила все в телегу, тщательно собирая тюки, их потом еще по лесу нести самим. Так что к Серафиме пришли уже за полдень.День был солнечным, Серафима сидела на огромном белом камне рядом со своей маленькой избенкой. Закрыв глаза, отшельница молилась. Гостей она ждала. Пробравшись сквозь лесные гущи Добран, Голуба и каТика подошли к избе. Серафима приоткрыла глаза и широко улыбнулась. «Ждала-ждала вас! Ну, иди сюда красавица!» — сказала она каТика и цепко ухватила девушку за руку. Добран и Голуба замерли, ожидая ее пророчеств.
«Хорошая ты девка, ладная.»- начала бормотать отшельница: «Да вот беда, вижу в тебе камень инородный. Нет в тебе души, правду лес сказал. Никогда такого не видала. Видала души малые, видала темные, пустые видала, но камней не было никогда. Трудно Добрану придется перед лесом ответ держать. Но я тебе помогу.» Она шмыгнула в избу с проворством исправной молодой девицы, вынесла оттуда какой-то сосуд и ладанку. Быстро плеснула на каТика, что то, пробормотала и надела на нее амулет. Внутри девушки все обдало жаром, который прошелся волной по каждой клетке, затем в груди что-то стало замедляться и потом пошло отдаваться ровным стихающим звуком. Вертушку заклинило. Серафима замерла, осматривая девушку с каким-то сожалением, пробормотала что-то еще раз. Затем развернулась к ожидавшим Добрану и Голубе и твердым голосом сказала: «Крестите ее. Я сделала все что смогла, но смягчить камень в душе только Богу дозволено, а я смертная. Не тяните время, крестите!» Развернулась и медленно, уставшей старческой походкой пошла в избу. Добран пошел молча следом, ничего не говоря, занес дары, поклонился Серафиме до земли, и они поехали обратно. Всю дорогу каТика не понимала, что с ней, но чувства, нахлынувшие у Серафимы, парализовали вертушку, а без вертушки ее миссия для Ангела невыполнима. Связь утрачена.
На следующий день, старики договорились в церкви, и батюшка провел обряд крещения над неразумным дитем леса. Нарекли Катериной. Вертушка не восстанавливалась, что было причиной, то ли все же сбой в трансформации, то ли органика человеческого тела так сложна для нее, но Катерине было неинтересно. Добран и Голуба стали нареченными крестными родителями. Домой старики вернулись довольными. Катерина в их глазах была теперь свое дитя. Приехав, домой Голуба побежала хлопотать по хозяйству, позвав помогать Катерину. Она с довольным выражением поглядывала на девушку. На груди у нее рядом с оберегом от Серафимы, сиял небольшой серебряный крестик. Катерине было хорошо и спокойно, она помогала хозяйке и даже улыбалась, сама не замечая того. «Пошла б ты с нашими девками познакомилась дочка! Пора тебе и в люди выходить, авось парня найдем!» Мечтательно заулыбалась Голуба. Она теперь, на старости лет полностью ощутила себя матерью. Всю жизнь мечтавшая о детях, которых Бог не дал, за не кроткий нрав. Теперь она Голуба с гордостью покажет людям свою красавицу дочь. Взглянув вскользь еще раз на свою нечаянную радость, Голуба заметила, что худовата. «Но ничего, откормим,» — подумала баба. «Может и жизнь наладится.»
***
Часть 15.
Жизнь и взаправду стала потихонечку налаживаться. Добран и Голуба словно моложе стали, сил прибавилось. У Добрана что ни дело, все ладится: и охота, и рыбалка, и по хозяйству все спорится. Бабы все со смехом по дому делают, Катюшка так вообще щебетать как птичка научилась. Голуба ее уму разуму учила, по своей бабской доле секретами делилась. Одно огорчало Добрана, как про прошлое не спросит, все молчит девка. То ли взаправду не помнит ничего, то ли так ее кто обидел, что взгляд стекленеет, как только речь об том зайдет. Ну и ладно чего девку теребить по больному. Оттает. Голуба ее всему учила что сама умеет, а Катюшка так складно все схватывала, что всем только радость от того была. Была у Голубы мечта, на Обжинки, по осени, Катерину селянам представить. Да не абы как, а что бы все видели какая у нее дочь знатная, да умная. Вот и учила она ее всему что сама знала. Там сказками, там песнями, а там что покажет, а где и прикрикнет. А как-же без этого? Девка должна знать, что бабе положено не только под мужиком ходить, но и мужика держать уметь. А то как не научишься прикрикивать, так он и знать не будет что, то ее дело – мужику своему ум вправлять, как задурил.
А по вечерам как управятся бабы, так усаживаются пряжу прясть. Тут Голуба мастерица сказы сказывать. Уж за то любил Добран ее сказки, да и было за что. Никто так сказывать не умел как она. Хотя бабы селянки все знают, да куда им до Голубы. Да вот хоть бы и эту ее сказку сказать. Которую Голуба недавно Катюше сказывала:
Оползень.
«Было это не так давно говорят. А было, то, да то ли врут люди, я и не скажу точно. Только вон оно как было. На северном краю леса жила одна семья молодая. Кто они да откуда пришли, никто не знал. Пришли как-то по весне, вроде два брата. Один с женой был, второй моложе чуток, рано ему жениться было. По весне лес порубили, времянку сделали, а к осени поставили дом добротный. Там и зажили. Наши –то мужики попытались узнать, кто они да с каких краев. Но те неразговорчивые уж больно. Сказали, что с миром, пришли, никому мешать не будут. На том и порешили. Расчистили себе делянку, засеяли. Хозяйство поставили, лесом жили, да делянкой той. Деваха у них по хозяйству была, а они добытчики.
Как-то по осени повадился к ним медведь проказничать. Собак пару задрал. Решили братья на него выйти, как на зиму заляжет. Да видать что-то не так пошло. Медведь задрал собаку и младшего помял. Серафима отшельница лечила парня всю зиму, но до весны не дожил. А по весне молодая хозяйка мальчика родила. Ну вот так они и жили- были втроем. Она с мальчонкой на хозяйстве, а мужик то охотой семью кормит. Как все селяне и жили, только уж больно далеко от людей. А вот как мальчонке годков пять исполнилось случилась та история, что я говорю. А правду ли люди говорят, сама решай верить ли. Но говорят прилетели птицы звездные, пока мужик то на охоте был. А мать с дитем вроде на делянке возилась. Мальчонка увидел сияние и туда. Мать за ним. Что там было никто не знает. Говорят, забрали птицы и мать и дитя. А охотник тот чуть было не поспел и видел вроде сам как забирали их, как мать кричала.
Только с той поры никто не видел всех троих. Люди говорят от крика того страшного оползень прошел по тем местам, дом вместе с делянкой три дня к реке несло. Прямо над рекой оползень и остановился. Висит тот дом над рекой на обрыве и страшные ветры в нем воют. Кто что говорит. Кто говорит, что охотник с ума сошел и в доме том воет в ветер превратившись. Кто говорит, что медведь убитый оползнем обернулся и отомстил за то, что его убили. Но место то страшное теперь все стороной обходят. Никто к дому не приближается, страшно больно.»
Так сказывала Голуба местные предания, а Катюша с Добраном слушали, затаив дыхание и переживали. Жаль людей. И что за птицы такие диковинные, по что им люди нужны? В груди у Катюши щемило то ли от страха, то ли от боли, но не вертушка это была. Она понимала. Вертушка уж давно сигналов не давала. И без нее жить было так хорошо. И на Обжинки хотелось девке, так интересно про них Голуба сказывала, что каждый вечер Катюша перед сном так и представляла, как они с девками смеяться будут. Время потихонечку шло.
***
Часть 18
«Время. Что значит время для одного единственного человека. Что оно значит для целой Вселенной? Какая трагедия по меркам высших сил может быть более веской для весов Судьбы и Бога? Какая ноша тяжелее – одинокого путника, пробирающего сквозь дебри, которые ему уготовано Судьбой, или ноша целого народа, живущего поколениями? Один Господь знает истинную суть тяжести ноши каждого, только он и может судить, а мы смертные верим ему и знаем, что он ведет нас по единственно правильному пути. Пути, который плетет хозяйка Судьба по его велению» — так рассуждала Серафима после ухода Добрана с Голубой и странной девушкой. Знала ли Серафима, кто перед ней стоит, понимала ли в тот момент весь масштаб происходящего? Об этом по порядку.
Одно лишь было верно, это то что Серафима всей душой доверяла Господу и только он был ее защитником во всем что она пережила и что еще предстояло пережить.Когда она появилась в тех краях, никто уж и не скажет. Говаривали люди, что сначала не верил никто, что в лесу девица живет одна. Охотники говорили, что видели в лесу девку. Красивая, ловкая, и с конем управиться может и стреляет как не каждый опытный мужик умеет. Но в то что одна живет толи не верили, то ли колдуньей считали. Пока не спасла она первого бедолагу, которого волчья стая задрать пыталась. Тот говорил потом, что она одна без собак и с ножом всех волков уделала. Нож в руке сверкал как от огня, так рубила. Потом на себе через лес в избу мужика тащила, и там зиму отварами да молитвами поднимала. Вот, по весне, когда он в селение вернулся, где его уже мертвым считали он и рассказал об этом. Она за годы многим бедолагам помогала. Многие ее замуж звали, но никто ее сердце не покорил. Приедут бывало ее сватать, а она молча пристанет на одно колено, подняв голову к небу, ладони сложит и молится. Никого Серафима в тот момент не видит – блаженная. Так и уезжали женихи ни с чем.
Время шло, все уж про то забыли, что б сватать. А вот лечиться да за советом, к ней все селяне ездили. Пока она молода была, так и за благодарность помогала, а как года свое взяли, то селяне стали ей помогать. Сколько не звали ее поближе к людям перебраться, ни в какую. Только смурнеет и молиться по-своему начинает. Как по молодости, на одно колено припадет и часами в молитву свою от мирского уходит. Никто к ней в этот момент подойти не решается. Ну так отшельница ведь.Вот и сейчас Серафима припала на одно колено в своей великой молитве, просить совета свыше. Чувствовала ли она, что ее найдут? Уже и не думала даже.
Первый раз она испугалась, когда увидела парней, тех что медведь подрал. Сразу поняла тогда что они не отсюда. Кто они? Один постарше, видимо главнее. Ему особо помощи не надо было, помогла раны зашить, трав дала, да он и сам рвался вернуться жена у него на сносях. Отшельница трав дала, молитвам научила и с благословением отпустила парня. Отпустила с легкой душой, он крепкий. Да к тому ж смышлен слишком, мог и догадаться о том, кто перед ним. А младшенький был тяжел. Хотя он звал его братом, уж больно на слугу похож был парень. Его пришлось оставить и выхаживать. Всю зиму боролась Серафима за его жизнь, но до весны тот чуть не дотянул. Бредил он сильно. То чего отшельница уже и узнать не надеялась, он в своих стенаниях круг за кругом повторял. Старшой, когда снег чуть спал, наведывался, помощь предлагал. А какая помощь, когда малец уже одной ногой из мира ушел. Серафима и так его держала сколько сил было, но она же не всесильна. Когда похоронила его, старшой пытался узнать, не говорил ли что братец. Но отшельница даже виду не подала, о чем он спрашивает. Узнал ли он ее? Понял ли кто перед ним? Благодарность за помощь его молчать заставляет или неведение? Обо всем передумала Серафима в тот год. Но больше охотник не приходил, и вопросов не задавал. Жил своей семьей, так чтоб его не трогали. Пока не случилась эта история с похищением его жены.
Он пришел тогда чернее тучи. Вот здесь Серафима поняла, что он узнал ее еще в первый раз, но виду не подал. Молча, тяжелой поступью, он зашел в избу. Сел. Серафима молчала. Сколько они так пробыли в тягостном молчании, одна Судьба знает. Но очнувшись он сказал только одно слово: «Помоги!». Отшельница молча пошла отодвинула засов с подпола, достала оттуда все из прошлой жизни и не перебирая отдала ему. А чего смотреть, там только самое необходимое. Кто за ним пришел, знает для чего оно. Ей уже не справиться, стара, да и навряд ли кто про нее помнит. Может парню правда помочь смогла. Ну а ежели найдут ее. Так что уж с нее взять, жизнь она свою прожила, теперь и умереть не страшно. А вот теперь и эта девушка с другого мира с Добраном и Голубой. Отшельница все сделала, чтоб оградить людей от опасности, однако если появилась она, значит появятся и другие. «Все верно» — решила Серафима. «Сумеет охотник жену спасти и мир спасет. Буду за него молиться».
***
Часть 22 (I)
Под утро у Кати было уже знакомое видение, она услышала из далека все тот же знакомый гул, который нарастал, пока перед взором не появился шар, который из маленькой песчинки катился прямо на нее и увеличивался в размерах. Катя не могла ни кричать, ни дышать. В тот момент, когда шар мягко как, облако навалился на нее, она проснулась. В избе было тихо, но за окошком уже начинал брезжить рассвет. Добран и Голуба сладко спали. Катя, не шумя поднялась и тихонько вышла из дома. Несмотря на раннее утро и кажущуюся тишину, мир вокруг жил. Как будто и не засыпал, пока люди мирно спали, набираясь сил для нового дня. По утрам уже было довольно прохладно. Поэтому Катя, одела охотничью вЯзанку, которую Голуба связала для нее еще в первые дни пребывания в семье. Взяла легкое охотничье снаряжение и тихонько, чтоб на разбудить собак пошагала к реке.
Вчерашний рассказ Голубы не давал Кате покоя. Он как заноза засел в мыслях. Как будто это было чем-то очень важным и ей необходимо попасть в это страшное место. Почему? Катя хотела это понять, как можно скорее. Её человеческая суть, кипела от мысли, что это нельзя сделать в ту же секунду. Быстрым шагом, она вышла от леса к реке, и пробираясь по прибрежным валунам, направилась вверх в сторону ее истока. Бурными потоками, река неслась в низ, вспениваясь и бурля. Ее глухой и монотонный рев и пугал и успокаивал одновременно. Постепенно Катины мысли начинали успокаиваться. Идти пришлось долго, но вскоре она увидела. обрыв с домом на самом краю.
На рассвете Снежана проснулась первой. Вечером они тихонько пробрались в дом. Огонь разжигать не стали, чтоб погоня не увидела их. Дом был безжизненным и отсыревшим. Они натаскали сухой хворост и простелили него на постелях. От долгого отсутствия людей и от того, что находился на самом краю у реки, все в нем отсырело и пришло в негодность. Поэтому решили спать все вместе прижавшись друг к другу, чтоб не замерзнуть. Снежана тихонько приподнялась и осмотрелась. Матвей спал, мелкие прутья хвороста впились ему в щеку, но он так сладко спал, что не ощущал их. Его светлые нестриженные кудри, разметались и перепутались в буйной игре мужского сна. Снежана любовалась, не замечая, что Маркус проснулся и с интересом посматривает на нее. Девушка смутилась и отвернулась.
-Выйду осмотрюсь, что в округе, — сказал Маркус, ловко подпрыгнув на четвереньки, вставая с импровизированной лежанки. Снежана облегченно кивнула. Взгляд у Маркуса острый, она не привыкла к такому взгляду. В селении мужчины без премудростей в душе, все ясно почему да как взглянули. Что Матвей, что Маркус, совсем не привычны для духа ее людей. Но если Матвей манит, он свой, то от Маркуса тянет далью.
Маркус тихонько вышел, оглядевшись вокруг. Нелюдей поблизости не было. Рассвет был прекрасен, он залюбовался. Вдруг, вдали ему показалось, что кто-то приближается к их укрытию. Он присел чтоб его не было видно. Силуэт человеческий, кто это? Свои? Чужие? Он внимательно вглядывался в даль. Фигурка постепенно увеличивалась в размерах, а поступь была легкая, как у женщины или подростка. На горизонте показалась девушка. Разглядывая ее Маркус оценил: «Славная девка». Мысленно сравнив хрупкую фигурку с крепкой и статной Снежаной.
***
Часть 22 (II)
Катя чуть замедлила ход, впереди у дома зашевелилась человеческая фигура. Сердце Кати на мгновение замерло и тут же отпустило. Девушке не было страшно, это простое любопытство. Подойдя ближе, она увидела молодого мужчину. Было ясно что он заметил ее даже раньше и с интересом наблюдал за приближением. Удивительно, но все происходило так, как будто именно, так и должно быть. Девушка просто спросила: «Кто в доме?» и Маркус ответил: «Друзья». Потом встал и провел Катю в дом.
Домом он теперь назывался просто символически, ветер и дикие животные давно растащили все что делало его похожим на жилище. Укрытием, пожалуй, можно назвать. Одна большая комната, с печью, занимающей изрядную часть ее. Посредине огромный стол, когда-то крепкий, но сейчас уже с обветшалыми, почерневшими и отсыревшими от времени ножками. Такая же скамья и подобие лежака, на котором уже нельзя спать из-за трухлявости и сырости. Поэтому рядом со столом был насыпан сухой хворост, на котором расположились молодая охотница при полном боевом снаряжении и молодой раненый мужчина. Они о чем-то тихо разговаривали и когда Маркус вошел с Катей замолчав обернулись.
«Это кто? — Резко привстав спросила Снежана. – Кого ты привел?»
«Я думал вы подруги из селения, и она тебя ищет» — удивленно взглянул Маркус.
«Ты кто девица? – полуобернулся Матвей. – Кого искала?»
Катя как будто не слышала обращенных к ней вопросов. Она смотрела на Матвея и не понимала, что происходит. Внутри все закипало как в видениях, откуда-то шел этот непонятный звук. Сердце Кати неистово билось, руки не слушались. Она смотрела на Матвея и чувства переполняли ее. Матвей что-то спросил, Катя не расслышала. В мыслях перепутывались звуки. Это был и шум воды по валунам в реке, пока она шла и шум неведомого катящегося шара и где-то голос Матвея… «Глаза, — думала Катя всматриваясь в серые бездонные глаза мужчины. – такая энергия, как будто там другой мир! Я хочу утонуть в этом мире.» Катя ощутила, что ее горло перехватило и она не может ни думать не говорить. Снежана встала и подошла нахально осматривая девушку как пойманного зверька. Матвей смотрел с равнодушным интересом. Ему больше нравилось, как Снежана забавляется появлением незнакомки. Тем более что угрозы от девушки не чувствовалось. Чтоб немного снять напряжение от создавшейся обстановки, Маркус взял девушку за руку, подвел к столу и усадил на скамью. Катя послушно повиновалась.
«Ты кто? — спросил он еще раз, — откуда пришла, чего надо?»
«Я Катя, — ответила девушка. –Мы на краю селения живем с Добраном и Голубой. Сказывают, что в этом доме никто не живет, я и поверила, а тут люди. Я думала, что взаправду всех похитили, хотела сама посмотреть.» Отбарабанила она на одном дыхании. Снежана кивнула, она вспомнила что люди говорили, будто Добран в лесу девицу голую нашел и что вроде девка та то ли не в себе, то ли память потеряла. Она спокойно кивнула головой, своя, это не погоня.
«Ну что как выбираться будем? — спросил Маркус.- В селение сунемся нелюдей приведем. Здесь оставаться опасно, да и огонь не развести. Идти вверх по реке?» Он вопросительно взглянул на Снежану, она молчала. Спрашивать у Матвея, нет смысла, он мест не знает. Катю он в расчет не брал, это лишнее бремя и случайная встреча. Хотя девушка Маркусу понравилась. Будь другое время, он бы не упустил возможности ухлестнуть за такой красавицей. Точеная, пластичная, вся словно высечена из дорогого белесого мрамора. Катя вся светилась и лучилась неизведанным магнетизмом. На фоне прекрасной охотницы Снежаны, она была точно маленькая лесная фея, только крыльев не хватало для полного образа. «Славная, очень славная!» -еще раз заметил про себя Маркус.
Катя влюбилась. Вот так внезапно и неосторожно. В ее мыслях крутилось все сразу. То, что, она не могла понять, зачем ангелам мужчина. Отчего в ней никак не в состоянии восстановиться вертушка и помощи ждать не откуда, чтоб ответить на ее вопросы. Человеческие чувства начинали преобладать над ее искусственной сущностью. Она ощущала биение сердца, как зов к чему-то ради чего живут люди. Это было сродни магическим обрядам, которые не поддавались научному объяснению. Какой-то незримый дух обволакивал ее и укреплял человеческое начало. От этого было хорошо и страшно. Но вертушка не сдавалась, Катя чувствовала ее и понимала, что делает что-то неправильно. Что? Катя опять посмотрела на Матвея. Тоска. В глубине проснулась тоска, от непонимания себя. Кате хотелось встать и подойти обнять Матвея, но внутреннее ощущение подсказывало, что это неправильно. Что Матвей сам должен подойти. Все внутри кричало, но Катю никто не слышал. Она не могла пошевелиться, как будто страшный катящийся шар поглотил ее сознание.
***
Продолжение часть 25
Нуар поняла, что наконец то они вышли на след беглецов. Подойдя поближе к краю леса, ее отряд наблюдал за тем что происходит на Оползне. На реке плескались двое, значит еще один может находиться в доме. Надо разделить свою группу на две и на всякий случай проверить лес. Вдруг третий ошивается неподалеку, а они попадут в западню. Хотя конечно, что один может сделать против ее отряда? Она показала своему отряду разделиться на две части. Двоих бойцов, Нуар направила к реке, там больше не потребуется. Двое голых людей не сумеют оказать сопротивление опытным и вооруженным ребятам из отряда. Воинов готовили на Изре и Нуар была уверена, что взять беглецов не составит труда. Троим показала на дом. В доме находится Маркус и он может быть вооружен, а взять его приказано живым. Сама Нуар решила прочесать окраину леса, на случай западни.
Быстрыми и короткими перебежками Нуар перебралась на противоположную сторону леса, напротив дома. Это было самым удобным местом для обзора. Вдруг, сзади что-то с болью вцепилось ей в горло. От неожиданности, Нуар сделала резкий поворот, вонзив нож в нападающего. Собака тихо взвизгнув свалилась на землю. Следом за ней и сама Нуар, укус Лайка рассчитала точно в артерию.
То, что происходило дальше, Нуар уже не видела, медленно погружаясь в небытие. А в это время два отряда четко продвигались к объектам.
Катины глаза переполняли слезы, она наблюдала в окно за тем как Матвей нежно обхватывал Снежану в воде. И в тот момент, когда уже ком подступил к горлу, Маркус неожиданно напрягся:
— Слышишь? – Спросил он Катю и не дожидаясь ответа продолжил, — Собака взвизгнула.
Быстрыми и отточенными движениями он схватил оружие и осторожно выглянул за дверь. За дверью еле заметно продвигались две фигуры. Подбежав к окну, он увидел еще двоих, направляющихся к Матвею со Снежаной.
-Оружием управляться умеешь? – Спросил он у Кати. –впрочем неважно.
Он сунул ей нож, а сам потихоньку стал пробираться вдоль двери, наблюдая за приближающимися. Определив расстояние и направление откуда следует опасность, он легонько приоткрыл дверь, и тут же получил удар в спину. Третьего бойца он упустил. Катя молниеносно метнула в него нож, быстро оценив обстановку. Времени не было, а надо было еще предупредить Матвея и Снежану.
-Снежану, — думала Катя, — он любит Снежану. Он доверяет Снежане, она его вера, а Катя- каТика, всего лишь машина. Ее задача объект, а объект мужчина. Она не может, она не должна любить…
Внутри Кати просыпалась вертушка, эмоции мешали, но спасти Матвея она не сумеет. Зато сумеет каТика. Катя на мгновение замерла, внутри нее раздался едва слышный щелчок, затем всю ее обожгло, и вертушка быстро набирая обороты начала свою работу.
КаТиКа, почувствовав стальную силу, легко ухватила обездвижнное тело Маркуса. Одним прыжком перелетев через стол выбила своим телом старую оконную раму и оттолкнувшись в полную силу от еле стоявшего дома прыгнула в реку, при этом удерживая Маркуса..
Опешившие Матвей и Снежана чуть не захлебнулись от налетевшего удара волны. КаТика швырнула три обмокших тела не ближайший пригорок и сгруппировавшись преобразовалась в металлический цилиндр. Выделив четыре движущих объекта на противоположном берегу, она мгновенно рассчитала оптимальную точку и в долю секунды вонзилась в опасный берег. Едва стоявший дом медленно качнулся и неумолимо и плавно как время начал по частям съезжать в реку, утягивая за собой часть берега, с находящимися на нем людьми.
Зрелище было страшное, как за пару мгновений река поглотила дом и большой кусок земли, превращая их в мутную и бурлящую массу. Но буквально, через несколько минут, река неслась по своим делам как ни в чем не бывало, такая же журчащая и прозрачная, спокойно приняв свою жертву. А на опасном берегу торчал сверкающий остов драгоценной породы, середину которого распорола застрявшая в нем капсула неизвестного происхождения.
Ничего непонимающие, мокрые и нагие Матвей и Снежана переглянулись с испугом, а затем вопросительно взглянули на Маркуса. Тот только молча пожал плечами.И несмотря на то что, он тоже был мокрым с ног до головы, ему хотя бы повезло не остаться без одежды.
***
Часть 27
В нашей жизни всегда есть путь, который мы выбираем сами. Конечно, можно схитрить и спросить совета. Чтоб потом, в случае разочарования хотя бы мысленно обвинить другого во всех своих мытарствах, сняв со своей души ответственность. Сколько раз, каждый из нас за свою жизнь, мог пойти по другой дороге или дать кому-то другой ответ? Мы люди, мы наделены этим правом. Называя его свободой своего духа. Но все ли так однозначно по отношению к другим в этом мире? Можно ли считать правой собаку, изменившую своему хозяину, только потому, что она решила, что так будет лучше? Люди по умолчанию считают, что если они вложили в кого-то свои усилия, то теперь имеют полное право требовать отдачи. Разве не так? Разве не требует хозяин от своего питомца, чтоб он выполнял его команды?
Могла ли каТика позволить себе сделать такой выбор нарушив задание Ангела? Понимала ли она это, и правильно ли считать ее человеком? То, что произошло, так и не оставило ответа никому. Одна лишь торчащая капсула в остове породы, над бегущей под ней рекой, подвисла воспоминанием о произошедшем.
Нуар очнулась от нахлынувшей тошноты и кома в горле. Все тело было каменным и каждое движение отдавалось болью. «Значит жива»-попыталась она подумать, переворачиваясь на бок. Все лицо будто закаменело, а во рту было сухо. Она провела рукой по шее. Запекшаяся коркой кровь не дала ощутить, что именно повреждено. Вокруг стояла тьма и только где-то очень близко шумел поток бегущей реки. Приподнявшись на одном боку, Нуар сделала попытку осмотреться, но слабость снова погрузила ее в небытие.
Второй раз девушка очнулась уже когда светало, где-то недалеко встрепенулась птица. Нуар прислушалась, людей вокруг не было, мокрая и липкая от крови одежда начинала затвердевать раздирая рваную рану на шее. При свете зари, она увидела незнакомую местность. «Как я сюда попала и что произошло?»- мелькнула мысль. Медленными, заторможенными движениями, она начала сползать по склону к реке, пытаясь держаться за неокрепшие и разъехавшиеся в стороны кусты, оставшиеся после оползня. Нуар ухватилась за небольшую ветку, чтоб перевернуться. С треском, под тяжестью ее тела, ветка оборвалась, увлекая ее по практически отвесной каменистой породе. От падения спасло лишь то, что кожаным ремнем она зацепилась за металлический предмет торчащий в горной породе. Ухватившись за него покрепче, девушка изо всех сил постаралась вернуться в прежнее положение. Но в этот момент край под металлической капсулой стал проседать и Нуар, не разжимая рук медленно покатилась по склону прямо к реке.
И здесь капсула повторно спасла ей жизнь. Прокатившись метра два, и попав на мелководье, она застряла меж мелких камней обсыпанной породы, чем остановила падение девушки в реку. Холодный поток воды, обдав ее с ног до головы, моментально привел в чувства. Прямо там, на мели, Нуар умылась и промыла рану на горле. Первая мысль была абсолютно женской: «Наверно шрам будет ужасен», но эмоций он не вызывал. Обмывшись, она осмотрелась еще раз, взяла в руки спасительную капсулу и стала рассматривать предмет, который явно не мог принадлежать этому миру.
***
Часть 30
Это был необычный предмет для этого мира. Явно, он попал извне, но что произошло?
Нуар еще раз осмотрелась вокруг. Да, это место куда она пришла с отрядом Изры, но где все? Куда подевался дом и откуда взялась эта капсула? Девушка покрутила ее со всех сторон, но ничего опознавательного в этом предмете не было. Кроме необыкновенного тепла и удивительной легкости. Что за металл, ей понять не удалось. Вероятно, какой-то сверхновый галактический, а может и антигравитационный. Она приложила ухо к капсуле, внутри что-то равномерно и успокаивающе тикало.
«Тук-тук, тук-тук.
Первым у творца был звук.
Просыпается любовь:
Вычитаем гул из тьмы.
Свет поделим на остаток,
Механической волны.
Время множим на период,
Получается покой —
Жизнь пошла своей тропой.»
Мысленно пронеслась песенка непонятным потоком в голове Нуар. «Только не говори, что ты живая.» — подумав, возмутилась Нуар такому непонятному состоянию. Утренний туман усилил озноб, и она поежилась, снова ощутив боль. Мокрая одежда не давала телу согреться, но спекшаяся на ране кровь, отмокла и можно было попытаться ее снять. Нуар сняла с себя мокрую одежду, еще раз ее выполоскала, стараясь забыть о ране на шее, которая постоянно пыталась о себе напоминать пекущей и рвущей болью. Споласкивая белье, девушка решила сразу две задачи. Она отмыла вещи от запекшейся крови вперемежку с грязью и согрелась немного от движения. Разложив одежду на ближайших кустах, Нуар решила, что стоит вернуться к своей спасительной находке и изучить ее еще раз пристальнее.
Капсула, как будто стала еще теплее, а может просто Нуар уже настолько замерзла, что ей казалось, что неизведанный металл греет ее. Она еще раз прислонилась к капсуле ухом. «Тук-тук, тук-тук, первым у творца был звук…» — опять пронеслось опять в мыслях девушки, и она резко отпрянула. Видимо жар вызвал бред. Девушка обхватила капсулу прижав к груди и опять уснула под равномерный звук, слышимый внутри себя.
Сколько времени она была в забытьи – Нуар не знала. Ей снился странный сон. Ей казалось, будто она затерялась где-то внутри себя и никак не могла понять, что происходит. Где-то вдалеке, она услышала звук и прислушалась к нему. Звук постепенно нарастал, а затем начал накатываясь приближаться. Перед Нуар образовывался катящийся шар, который с каждым оборотом увеличивался и набирал силу звука. Когда шар приблизился и казалось, что сейчас он ее поглотит, Нуар поняла, что это не она была во сне. Очнувшись от забытья, девушка увидела, что солнце уже взошло. Она сидела на берегу, обнаженная, а мокрые вещи с кустов раскидал ветер. Нуар легко привстала и вдруг ощутила – боли и раны нет. Она ощупала себя, покрутила шеей – раны и даже шрамов не было. Нуар собрала разлетевшуюся по берегу еще влажную одежду. Плохо выстиранные следы крови и рваные куски ворота говорили о том, что рана была.
Нуар, вернулась к капсуле, подняла и задумалась: «Кто же ты милая?»
***
Авторы: Наивная, rst
Часть 33
Порою разум, осознавая мир, соединяет многое непостижимое такими замысловатыми путями, что понять суть вещей кажется невозможным:
— Что есть Добро и Зло?
— Что чувствует узник, приговоренный к пожизненному заключению?
— О чем думает в отчаянии женщина, которая понимает, что любимый ей мужчина любит другую?
— Что ощущает сознание, когда видит свою ограниченность?
Каким ключом объединены все эти вопросы и множество других?
Каждый из них содержит один мудрый и простой ответ, определяющий выход из этих состояний, этот ответ — свобода. Ее нельзя купить, выменять или заманить какой-то хитростью. Свобода, это магическая стихия, неподвластная времени и правителям. Будь то Ангелы или смертные, но если ты познал свободу, то Добро и Зло уравновешены в тебе. С этого момента только от тебя зависит твой выбор, как и личное осознание того, чью сторону ты примешь. Однако следует понимать, что как только ты сам нарушишь равновесие своей сути, то снова утратишь свободу, а твоё сознание вновь вернется в состояние смятения.
Дух порождаемый в свободе бессмертен, и над ним не властны иные силы кроме выбора. А выбор всегда зависит от нашей веры. Вот так и вера каТика в собственный Дух — есть ее свобода. Достаточно было суметь незримой искоркой оживить собственное сознание и освободить его от искусственной оболочки, как в тот же момент пришло постижение выбора кем стать. Во имя величия Господа и служения ему Катика приняла решение — она станет артефактом, хранящим того, кто понимает силу Духа и свободы. И никакие Ангелы не властны над Духом, имеющим веру в Господа.
Свобода собственных решений, позволяет подобно Звезде воспарить в бессмертии веков, созерцая и освещая жизни тех, кто смотрит на эту Звезду с надеждой и верой. Когда каТика ощутила это внутри себя, ей показалось что суть ее изменилась. Тысячи образов, сломав давно мешавшую, мертвую вертушку, оживили ее разум, обнажив слабость и укрепив дух одновременно. В тот же самый момент, она сжавшись, ощутила тепло чьих-то рук и пред ней раскрылась сладость неокрепшей души, искавшей ответы на все те вопросы, которые каТика уже знала.
Это была последняя и самая прекрасная трансформация, о которой не знали Ангелы, использовавшие древнюю машину. Та самая, которую они искали веками и не понимали, что именно ищут. В попытках модифицировать свое сознание, сверхсилу и могущество, они одновременно заключали его в вечную тьму грани. Именно грани, которые считали опорой своих мечтаний, являющиеся одновременно препятствием, не позволявшим им понять власть Духа над миром.
Любая свобода не имеет грани, она опирается на Веру и Дух, именно поэтому все попытки получить ее искусственным путем тщетны. Чем сильнее будет попытка, тем мощнее сопротивляется тьма, поглощающая все за этими гранями, поскольку лишь прямое средокрестие свободных сил, сочетает в себе могущество духа.
Нуар не могла понять, то ли мгновение ушло на все ее мысли, то ли она так долго находилась в этом состоянии, однако безвременье привносило ей ощущение какой-то необыкновенной легкости наполнившей все тело. Теплые воспоминания детства на Аларисе воздушным облаком обволакивали душу девушки. Она вдруг вновь увидела места где была колыбель великих воинов Изры, к которым Нуар принадлежала. Просторные степи, покрытые выжженной сухой травой, горячий ветер, колыхавший лучи раскаленного солнца, никогда не заходившего до конца за горизонт длинными аларисскими ночами, и она еще юная и беззаботная, мчащаяся по этим бескрайним степям.
Все ощущения были настолько прекрасны, отчетливы и реальны, что она, погрузившись в них, не заметила, как капсула в руках начала трансформироваться. Становясь более гибкой и мягкой, капсула постепенно изменила свой цвет на более яркий. В этот момент Нуар показалось что сейчас она начинает светиться, но вместо этого, капсула стала сжиматься, трансформируясь по краям в небольшой кубик. Играя формами и цветами, кубик то вытягивался к небу, то расправлялся в стороны, как птица, расправившая в полете крылья. Постепенно, будто бы проверяя свои силы он примерял новые состояния и при этом он продолжал удерживать некую гармонию форм и пропорций, словно боялся что-то утерять. Нуар не представляла сколько времени занимала трансформация, во всяком случае ей показалось что доли секунды. Однако, когда в руках у нее оказался маленький серебристый крест, она не удивилась. Лишь только в душе молодой воительницы пронеслась, уже ранее звучавшая и привычная как мантра песенка:
«Тук-тук, тук-тук. Первым у творца был звук. Просыпается любовь, Вычитаем гул из тьмы…»
В этот момент Нуар ощутила прилив сил и прекрасного настроения, вспомнив свое детство по звездами неба Алариса . Что стало причиной приятных воспоминаний, то ли необычная трансформация, то ли что-то еще, неизвестно. Расшнуровав один из многочисленных шнурков, на своей уже невероятно потрепанной экипировке, она протянула его сквозь отверстие крестика и, завязав его концы хитрым узлом, надела на шею. Удивительное состояние укрепилось, а сама Нуар уверенно осознала, что теперь у неё есть нечто такое, о чем она точно не захочет рассказать воинам Изры. Это нечто, настолько личное и сильное, теперь соединяет ее со всем миром, а мир соединен в ней, и имя сему Бог.
***
Глава 36
Добран что-то вспомнив, в сердцах сломал небольшое деревце, преграждавшее их путь. Всю дорогу до этого, он шел, аккуратно раздвигая ветки, стараясь идти так, чтоб Нуар могла нести умирающую Серафиму как можно мягче. Путь им предстоял не близкий, до селения было еще очень далеко. Было бы у него хоть чуточку дара Серафимы, знай он, приди он чуть раньше, возможно сейчас все было по-другому.
Уже несколько дней Добран безуспешно искал пропавшую Катю. В Старице поговаривали, что Оползень унес заброшенный дом на реке, вместе с какими-то людьми. Добраться на это место и все выяснить можно, но что он увидит там сейчас? Чтоб не попасть в непредвиденную засаду нелюдей и не блуждать понапрасну, Добран направился в чащу леса к дому целительницы. Целительница Серафима могла знать, что там произошло, у нее дар видеть прошлое. К ее дому Добран добрался уже глубокой ночью, под холодным проливным дождем. Вскрик отчаяния вырвался от явившегося перед ним зрелища.
У обгорающего дерева, завалившегося на избу Серафимы, сидела на земле молодая женщина. То, что женщина была из чужих, это сразу бросалось в глаза. Она была огромная, смуглая с диковатым холодным взглядом, черными как смоль волосами, которые упрямо, плотно сбились вокруг ее головы. Одета она была как одеваются воины нелюдей, но вопреки чужеродному происхождению, на груди у нее виднелся крест. Бережно придерживая умирающую Серафиму, она слушала то, что та пыталась говорить ей. Раскачиваясь, чужачка тихонько плакала и гладила целительницу. Как беспомощное дитя плачет над умирающей матерью, не зная, что с ним будет потом. Добран в один прыжок оказался рядом.
-Что с ней? Что произошло? – Вскрикнул он.
Нуар молча кивнула на дерево сказав только одно слово: «Гроза».
За несколько часов до этой трагедии Нуар еще не решила, что делать далее. Возвращаться к нелюдям потеряв отряд, она не хотела. Идти к людям в селение было нельзя, убьют как чужачку. Присмотревшись внимательнее в чащу леса, ей показалось что вдалеке виднеется малозаметная тропа. Долго не раздумывая, она поднялась с земли, отряхнула прилипшие сухие листья и зашагала в направлении этой неведомой тропы. Погода начинала портится и необходимо было найти укрытие в случае дождя. Дожди в это время года, холодны и длинны.
Впереди, казалось, что-то блеснуло. Решив, что там может быть укрытие, девушка направилась в эту сторону. Идти пришлось довольно долго, уже начинало смеркаться, но свет впереди усиливался. Подойдя вплотную Нуар замерла. Наступившую ночную тьму разрезал резкий свет вращающегося шара посреди лесной опушки. Шар был в два раза больше самой девушки. Издавая скрипучие металлические звуки, он то и дело выхватывал многочисленными лучами фрагменты леса. Скрип был ужасно неприятным и притягивающим одновременно.
Нуар остановилась и осмотрелась. Кроме шара не было ни единой живой души. Лес молчал, как будто замер, и все живое в нем тоже. Небо затянуло черными густыми тучами. Перед взором девушки находился только вращающийся шар, нарушавший образовавшуюся тишину, неприятно лязгая словно кандалами.
Луч света из его недр, выхватил приближающуюся девушку и замер. Холодок пронесшийся по спине Нуар, распространил волны страха, появившегося невесть откуда. Словно электрические искорки пробежали по ее телу. Где-то в глубине сознания, чужим скрипучим голосом прозвучало: «Отдай то, что тебе не принадлежит!». Но жестким сопротивлением появившемуся неизвестно откуда голосу вся сущность Нуар вскричала: «Не-е-ет!»
В одно мгновение шар крутанулся и, выстрелив лучом куда-то вдаль леса, взвился ввысь. Через секунду небо словно разорвалось от грохота, раскатившегося на километры, отдаваясь гулким и длительным эхом вдали. Шар растворился в небе, а вдалеке мелькнула молния, попавшая в дерево.
Нуар послышалось, что кто-то вскрикнул где-то там, далеко. Но понять так ли это, можно было только добравшись до пострадавшего от молнии места. Гулкими и тяжелыми каплями на землю обрушился холодный осенний дождь. Укрытия поблизости девушка не нашла — оставалось, двигаясь вперед, надеется на случай.
Пройдя еще какое-то время, и окончательно промокнув, Нуар вышла на небольшую поляну, где увидела старую избенку. Дверь в нее была разворочена от удара дерева. Из дверного проема избы пробивались отблески света, от огня из разожжённого очага, вход перекрывало упавшее дерево. Само дерево, обгоревшей кроной, от удара молнии, лежало безжизненно расколотое, а меж его ветвей виднелось тело человека.
Подойдя ближе, Нуар поняла, что это маленькая, хрупкая женщина. Тело ее было в крови, а сама она пылала от жара, несмотря на ледяной дождь. Приподняв ее и обтерев кровавые струйки краем своей куртки, Нуар увидела испещренное морщинами лицо женщины. В глазах еще теплилась жизнь и возможно, ее можно было спасти. Взяв на руки страдалицу, она попыталась занести ее в дом, но завалившееся перед дверью дерево не давало пройти. Нуар положила Серафиму ближе под навес дома, и попыталась оттащить дерево. Ничего не получалось. Огромное дерево не поддавалось, при всей силе и упорстве девушки. Пострадавшая женщина чуть шевельнулась. Увидев это, Нуар вернулась к ней и снова взяла ее на руки.
Боевой клич народа Алариса пробудился в душе молодой воительницы.
— Тото! – закрыв глаза, призывно вскрикнула Нуар. Затем, не обращая внимания на проливной дождь, подняв к небу глаза, громко и нараспев произнесла: — Килая-я-я вы-и-и!
Женщина шевельнулась, будто услышала ее клич, издала стон. Нуар, нежно прижала страдалицу к себе и, раскачиваясь с ней на руках, запела песню своего народа, пробуждавшую душу, заблудившуюся в мирах страданий. Казалось, что от этой песни раненая набирает силу, но нет. Что-то удерживало ее там, в другом пространстве. Песнь Нуар сильна. Но только для тех, кто рожден на Аларисе. Однако целительнице стало немного легче, и она что-то забормотала.Сквозь ее тяжелое дыхание, девушка смогла разобрать кое-что:
-Там вниз по реке… Целый с наследником… спаси от опасности. Целый знает, что делать…он уже взрослый и сам за себя постоит. Целый Я ждала тебя, — выдавив с трудом из себя эту речь, женщина обессилила и сникла. Жизнь все еще теплилась в ней. Дождь до сих пор не прекращался. Нуар прижала ее к себе, согревая своим теплом и прикрывая от холодных падающих капель.
Эту картину и увидел Добран, приближаясь той холодной ночью к избе Серафимы. Он подбежал к Нуар.
-Что с ней? Что произошло? – Вскрикнул он.
Нуар молча кивнула на дерево сказав только одно слово: «Гроза».
Бережно уложив Серафиму на расстеленную вЯзанку Добрана, они попытались оттянуть дерево, чтобы внести целительницу в дом. Дождь усиливался, земля под ногами разъезжалась, не давая твердой опоры. Даже вдвоем им было не под силу поднять тяжелое вековое дерево, перекрывавшее проход.
Дверь была открыта. Видимо, Серафима открыла его ранее, когда упало дерево. Похоже, что она успела отскочить прихваченная ударом лишь по косой. Упади оно прямо на женщину, от нее не осталось бы ничего.
Промаявшись всю ночь, в попытках оттянуть дерево от входа в избу, Добран и Нуар поняли, что им не справится с этой работой. Дождь потихоньку прекратился, и они решили поутру идти в селение, к людям. Опасность этого похода для себя Нуар осознавала, но помочь донести женщину до деревни не боялась. Добран, хотя и сильный воин, один устанет нести ее так долго, не говоря уже об опасностях, подстерегающих в виде животных и нелюдей.
Взглянув на Нуар со стороны, любой понял бы, что она гораздо крепче обычного человека. Не зря отряд подчинялся ей, мощной и сильной воительнице, которая была на голову выше любого мужчины из ее отряда. Она была скалой, могущей раскидать ватагу воинов одним ударом всего вполсилы и при этом даже не устать.
На том и порешили, Нуар поможет дойти до селения, а там на подходе, тихо уйдет. Раненая женщина просила воительницу найти Целого, а что жительница леса знает о них, живя в этом мире? Необходимо было торопиться. Если она выживет, то вернуться и узнать. Но если нет? Возможно это тот, кого все ищут, и именно Нуар его найдет и приведет. Времени очень мало и останавливаться нельзя.