Поймай за хвост дракона авторы Наивная, rst.

 

Начало. 1.1.

Когда кто-то говорит, что Питер, это хмурый и дождливый город не верьте ему, до тех пор, пока сами не убедитесь, что это так, а не наоборот. Только сами обязательно убедитесь в том, что те, кто пытается навязать это мнение, говорят правду. Всю правду желательно проверять самому. А иначе, будьте готовы, что лучшее, что в жизни могло случиться – пройдет мимо. Возможно потому, что чья-то правда оказалась для вас стопроцентной ложью.

Негромкие цвета петербуржской весны. Дмитрий Шамин

Человечество учится всему друг у друга, и не всегда то, чему оно пытается научится, приводит его к правильному пути. Уж сколько было в мире сломано копий пророков на страницах мудрых книг, а до сих пор пороки не только существуют в мире людей, но и прекрасно сплетаются в симбиозе их бытия. Питер!, – он прекрасен. Прекрасен он был всегда, с самого зарождения в своем фундаментальном величии. Как бы не называли его жители нашей родины, и какие невзгоды не выпадали бы на его судьбу – он выстоит и породит не одно поколение великий людей, разгадывающих тайны всемирного бытия. О сколько нам открытий чудных… Ну да ладно…

Одним прекрасным весенним утром, когда солнце ярко освещало голубое небо, а за окном начинала пробиваться листва под его лучами, у огромного окна второго этажа сталинского дома стояла девушка и смотрела на первое проявление весны. Окно дома, выходившего фасадом в прекрасный садик с небольшой часовенкой, играло отблесками лучей ищущих выход из лабиринта молодой поросли. Мысли у нее были о том, о чем и должны быть у девушки этого возраста – а именно, что самое лучшее событие в её жизни должно произойти сию же минуту, здесь и сейчас, в виде загадочного принца, или может быть, шикарного лимузина с прицепом тележки и миллиона алых роз.

Но лучшее, что было в это слегка еще прохладное утро, это солнечные лучи, игравшие на холсте города, после прохладных апрельских ночей. Вздернутый носик нашей красавицы прилип к стеклу, чтоб как можно лучше рассмотреть происходящее в округе. В руках она крутила косичку густых, темных каштановых волос и продолжала вглядываться, пытаясь не проморгать свое счастье.

Утро было ранним, день выходным, а потому прохожих на улице практически не наблюдалось. Где-то в невдалеке по бульвару шла пожилая женщина, оглядываясь по сторонам, как будто искала какой-то адрес. Пристально вглядываясь в окна она очень волновалась, пытаясь увидеть в них какой-то знак, или увидеть знакомое лицо. Даша, а именно так звали нашу прелестную юную девицу, с интересом рассматривала прохожую. Это была маленькая пожилая женщина, одетая в темную старомодную одежду с повязанным на голове платком. В её наряде не было совершенно ничего особенного и удивительного, но что-то в этой пожилой женщине зацепило, не давая оторваться и отвести взгляд. Девушка стала наблюдать за ней, улыбнувшись сама себе вспомнив молодого сыщика Бессарабии, со страниц «Зеленого фургона».

Поравнявшись с окнами Дарьиного дома, женщина подняла голову и посмотрела на девушку. Они встретились взглядами, как будто никакого расстояния между ними не было, а встреча эта была такой знакомой, и само собой разумеющейся, что Даша невольно поежилась под напором этой простоты. Она спрыгнула с подоконника и еще раз посмотрела на женщину. Та продолжила свой путь дальше, перейдя уже на довольно спешный шаг и более ни разу не обернувшись. Как будто она нашла то, зачем приходила и дальше ей нет никакой нужды высматривать желаемое.

Даше стало немного не по себе, не то чтобы этот взгляд пугал, или женщина посмотрела нехорошо, нет, но было такое чувство, что неспроста она пришла. Эх неспроста. Вся эта сцена, разыгрываемая на глазах Даши, заставила её ощутить некое душевное беспокойство. Она взглянула на стену напротив того места в комнате, где она стояла и ее взгляд упал на старинную фотографию в рамке, на которой были изображены молодые дедушка и бабушка. Мелким током по телу пробежала волна, накрывая неводом сотканной из мурашек сети, тело Дарьи.

С фотографии предков на нее смотрела та самая женщина, которая только что прошла мимо окна, только вот на фотографии была она намного моложе и одета по моде прошлого века. Девушка опрометью выскочила из комнаты. На кухне мать готовила воскресный пирог и в этот момент как раз опускала его в духовой шкаф. Даша вбежала с испуганными глазами и замерла.

-Что случилось, тебя кто так напугал? — удивленно спросила мать, обернувшись к взволнованной доченьке.

-Я сейчас Варвару видела, – сказала Даша, смотря на мать ничего не понимающим взглядом.

-Какую Варвару?

-Ну бабку нашу китайскую. Ты что не помнишь, что ли? Она только что мимо дома прошла. Кажется, она наш адрес найти не может и ходит ищет.

Мать ничего не произнося, сбросила фартук и как есть выскочила на улицу. Не встретив никого на улице, мать огорченно вернулась, скинула куртку, наспех накинутую на домашний халат, и пошла мыть руки с недовольным лицом.

-Даш!,- крикнула она из ванной комнаты, – может ты академ возьмешь? Мне кажется скоро совсем со своими занятиями свихнешься. Уже видения пошли.

Даша не отвечала. «Может действительно я ошиблась? Вот просто переутомилась за зиму, но ведь осталось то совсем ничего!», — думала она, но отвечать вслух матери не стала.

На следующий день Даша проспала первую пару и мчалась ко второй, запутавшись в каком корпусе сегодня читают лекцию. По расписанию она нашла указанную аудиторию, рядом никого не было, и Даша не сразу обратила внимание на прикрепленную к стеклу записку, — « В связи с ремонтом занятия группы N будут проходить в левом крыле главного корпуса. Аудитория № 234″.

Изрядно проплутав по старинным коридорам, она нашла аудиторию, где лекция уже читалась полным ходом. Предмет назывался — «Мировая художественная культура», девушка тихонько приоткрыла дверь, и преподаватель, не переставая читать лекцию, кивнула что можно пройти. Усевшись на первое же свободное место и стараясь не шуметь, Дарья достала тетрадь и приготовилась конспектировать. На доске мелом была крупно выведена тема: «Правление династий Цинь и Мин. Объединение китайских провинций в великую империю императором Цинь Ши-хуанди, строительство гробницы императора и великой китайской стены. Архитектура как модель Вселенной.» Ниже под названием темы, располагалась таблица правления китайских императоров с датами их правления и девизами правления, под которым они управляли страной. Напротив пятнадцатого Чжу Юцзяо, были написаны годы 1620-1627 гг. Тяньци («Небесное Руководство»).

«Не долго же ты правил красавчик…», — подумала Даша, решив, что жизнь принцев и императоров наверняка тоже не сахар, в борьбе за кусок солнца под небом поднебесной, — «Да уж, принудительно принуждать себя под небом Поднебесной, прям песня какая-то». Преподаватель продолжала читать:

— Династия Мин, в ходе народного восстания пришла на смену монгольской династии Юань. Шестнадцать императоров этой династии правили Китаем в течение 276 лет с 1368 по 1644 гг…

Даша попыталась представить китайского императора Чжу Юцзяо, но вместо этого в мыслеобразе появилась бабушка, которую она видела утром у окна. Дарья быстро набросала рисунок прямо в лекционной тетради и посмотрела на преподавателя, та что-то говорила далее, но все слова ее сливались и разобрать она ничего не могла. Даша продолжала смотреть на преподавателя и думала о том, что синий цвет юбки очень дисгармонирует со светом в аудитории, о том, что будь эта юбка пошита из более мягкой ткани, возможно она так не топорщилась и не подчеркивала излишне полноватые ноги ее обладательницы. Каждое колыхание юбки, напоминало движение колокола, который вздрагивает от собственного голоса, однако звучание этого колокола фальшиво и глухо.

Мысли раздражали Дашу все больше, и она не могла никак сосредоточиться на том что говорит преподаватель. Пытаясь отвлечься от ненужных образов, Даша стала представлять могущество Китайской Империи, но и тут у нее ничего не получалось, поскольку она не слышала того, о чем говорит преподаватель. Слушать дальше уже не хотелось, и она подумала о том, что вчера говорила мама, насчет академа. Размышления Дарьи прервал вопрос преподавателя, стоявшего рядом:

-Калинина, Вы понимаете сейчас, о чем я говорю?

Даша вздрогнула, встала и внимательно посмотрела на женщину и подумала: — «Она ведь намного старше чем казалась, когда стояла за кафедрой, такая небрежная прическа, волосы окрашены, видимо краску передержали.»

Неровно состриженная прядь выбилась из-под укладки и неаккуратно свисала с правой стороны лица, развеселив Дашу. «Что ей отвечать? Рассказать, что я сейчас думала?  Она что-то спросила, но я не слышала. Может она не со мной говорит?» — думала Даша, покрываясь красными пятнами и чувствуя, как волнение змейками парализует ее волю.

— Присаживайтесь Калинина. Хватит летать в облаках, иначе и эту сессию будете закрывать осенью, если Вас раньше не отчислят.

Даша полностью расслабившись упала на стул, в висках стучало, теперь она точно не слышала, о чем дальше говорит мадам учитель. С трудом дождавшись окончания лекции, она помчалась в деканат, писать заявление на академический отпуск. Выйдя из института, она уселась на лавочке в соседнем сквере и взглянув на залитую солнцем аллею улыбнулась. Мир все еще прекрасен и манит чем-то новым, — жизнь прекрасна, Весна!

Улица расплывалась в солнечных лучах, представляясь Даше путешествием во что-то неизведанное и она почувствовала себя маленьким муравьём, на этой огромной и бескрайней дороге жизни, который может сейчас выбрать любое направление, и свернуть на любом перекрёстке судьбы. Эта бескрайность заставляла задуматься о том, чего бы захотелось этому муравью в бескрайнем просторе мира. Вспомнив вчерашнюю странную встречу, а так же то, что сегодня на лекции читали историю Китая, Даше подумалось о том, что хорошо бы было бабушку навестить. И почему эта мысль никогда ранее не приходила к ней в голову? Она подхватила сумочку с уже неважными конспектами и довольная собой, помчалась на трамвай. Думая по дороге, как сообщить маме две важных новости.

 

Часть 1.2

Библия рассказывает о подвиге Иезавели, жены царя израильского Ехава, которая, чтобы встретить злодея Ииуя, «нарумянила лицо свое и разукрасила голову свою», за что была выброшена из окна и растоптана конями, а затем псы съели ее тело. В очередной раз доказано было, что красота — страшная сила.
Правда, сила не слишком понятная — в том смысле, что каждый (не то, что народ, а даже отдельный индивидуум) имеет свою мерку прекрасного. Забавно, что, в отличие от красоты, мнение о страшном и безобразном у всех наций и культур приблизительно едино. 

Геннадий Михеев.  История человеческих нравов в забавном изложении

За окном поезда проносились фантастические пейзажи, каждый из которых был достоин кисти великого художника. Только мастером кисти была сама мать природа, игравшая со своим вдохновением. Перед взглядом Дарьи разливались степи оливково-золотого окраса, граничащие с чредой фантастических гор. Те же в свою очередь развалившись в самых необъяснимых формах, заманивали к себе легковерные облака, создавая видимость гармонии разнообразных материй. В некоторых местах единство образов разрывалось, вычерчивая в степях небольшие стада одомашненных животных, а иногда рядом с ними фигурку человека, смотрящего в след проносившемуся поезду. Небо, периодически разбрасывая облака в стороны, хитро подмигивало голубым взором, как бы заманивая в свои тайны.

Поезд плавно и почти беззвучно прорезал пространство, неумолимо следуя по заданному кем-то сверху маршруту. Дарья залюбовалась. Ей казалось, что она сама частица этого прекрасного мира, и фантастический поезд возвращает ее в родные места.

Несмотря на всю красоту за окном, в самом вагоне было трудно дышать, и девушка откинувшись назад слегка сомлела. Сидящий напротив мужчина не обратил на нее никакого внимания, как если бы он оставался один во всем мире, и никого рядом не могло быть по определению. Дарья попыталась отвлечься от неприятного состояния, рассматривая незнакомца исподволь. Тем более, что было в нем что-то такое, что настораживало ее внимание. Мужчина сидел на белоснежно застеленном постельном белье, не раздеваясь и увлеченно вчитывался в свои записи. Одет он был в старомодное кашемировое пальто, через небрежно расстегнутый ворот которого проглядывал серый классический костюм. Изящные черты лица попутчика диссонировали с красновато-рябой кожей, но огромные серые глаза приводили всю эту картину в баланс. В одной руке у него был блокнот, а в другой ручка и небольшой, размером с половину тетрадного, лист бумаги, который он внимательно изучал. Несмотря на то что в купе было довольно тепло, мужчина не снимал с себя кашемирового пальто, а шляпу предусмотрительно положил слева от себя. Внимательно просматривая небольшой лист с записью, он периодически делал пометки в своем блокноте, не обращая внимание на сидящую напротив девушку. И у Дарьи была отличная возможность рассмотреть его.

В общем образе, черты лица мужчины можно было бы назвать довольно приятными, но все же, в них неуловимо проскальзывала некая фальшь. Огромные голубые глаза остро и точно всматривались в листок, как будто там были вписаны все тайны мира, Дарья непроизвольно заглянула в него.

Лист бумаги не представлял никакого интереса. Со стороны самый обычный лист, такой запросто можно было найти в аудитории после лекции и не обратить на него совершенно никакого внимания. Ровным почерком, в него были вписаны цитаты. Разобрать все, не привлекая внимания попутчика, Даша не могла, но это точно были цитаты и первая из них: «Красота спасет мир. Ф.М. Достоевский.» — почему-то зацепила внимание Даши. Что именно было тому причиной? На это сложно ответить, но девушка решила, что мужчина иностранец, поскольку был одет непривычно безупречно, да и в крое одежды улавливалась какая-то отчужденность. Хотя по сути своей, как это можно было определить, когда всё вокруг само по себе было неестественным. И всё же, несмотря на поезд, в котором они ехали и фантастически прекрасные пейзажи за окном, в Даше проснулось дикое любопытство: «Кто он? Почему красота спасет мир?»

Поезд плавно притормозил на какой-то станции, Даша выглянула в окно. За окном на перроне никого не было, лишь пустое здание вокзала стояло одиноко на фоне небесной красоты далеких гор. И ни души, как будто все вымерли. Незнакомец, которого Дарья про себя стала называть иностранцем, вышел из пустого вагона на перрон. Дарья выглянула следом, вагон был пуст, и она прошла к выходу, пытаясь понять, что именно так сильно привлекало ее внимание.

Пройдя до здания вокзала, он открыл дверь и вошел внутрь, а девушка последовала за ним, предусмотрительно следуя на небольшом расстоянии. Внутри вокзал был полностью пуст, напоминая скорее какую-то научно-техническую лабораторию или усыпальницу богатого китайца. Иностранец подошел к прямоугольному коробу, напоминавшему платежные терминалы, расставленные в Питере чаще чем урны для мусора, набрал комбинацию на сенсорном экране и вышел через другую дверь, находящуюся на противоположной стороне здания. Дарья проследовала за ним. Как только дверь за ней прикрылась, Дарья в ужасе поняла, что находится уже не там откуда они вошли, а совершенно на другом вокзале. Зданий в округе не было, только небольшой навес, похожий на сезонные палатки кавказцев у берегов южного моря, сколоченные сикось накось, которые не могли укрыть не то чтоб от дождя, но даже от солнца.

Огромная толпа рабочих, азиатской внешности в обветшалых выцветших под лучами горного солнца халатах, с непрекращающимся гулом на своем языке играючи понесла ее к ближайшему поезду, если конечно можно было так назвать ту конструкцию на колесах, следовавшую за паровозом. Слившись с толпой, Дарья оказалась в одном из набитых людьми вагонов, странного господина нигде не было видно. Через некоторое время поезд остановился, все вышли и Дарье опять пришлось проследовать следом за толпой. Впереди, среди толпы загорелых азиатских рабочих мелькнула спина «иностранца».

Местность была какой-то необычной, перейдя через небольшой плоский настил, раскинутый через маленькую речушку, в которой у одного берега располагались небольшие деревянные лодочки, а у другого дряхло-неуклюжие строения «кавказцев», она услышала гудок уходившего поезда.

Ни на секунду не задумываясь, как и почему она оказалась в этом странном месте, Дарья старалась проследить куда направляется незнакомец. Заметив его спину, мелькнувшую в проеме высокого здания, возвышающегося над одноэтажными постройками, как футуристический инопланетный объект, на картинах фантастов, она не задумываясь последовала за ним, сосчитав про себя до шестидесяти. Внутри здания было мало света, и клубы дыма плясали в такт играющей музыке. Немного привыкнув к полутьме, после яркой освещенной солнцем улицы, она увидела мужчин сидящих за столиком и разговаривающих с женщинами одетыми в дорогие национальные одежды. Одна из женщин играла на каком-то инструменте похожим на виолончель.

Чуть отойдя в сторонку и спрятавшись за какую-то бамбуковую циновку, почему-то подвешенную над глухим проёмом у стены,  Дарья стала внимательно наблюдать. Ей казалось никто её и не замечает. Далее, по уходящему в глубь, коридору виднелась лестница на второй этаж, где располагались входы в другие комнаты, и вот там, на лестнице она снова увидела иностранца. Он о чем то беседовал с маленьким мужчиной азиатской внешности. Мужичок, сложив руки в уважительном поклоне, кивал ему, а затем они спокойно спустились и не замечая Дарьи проследовали на улицу. Пройдя за ними, Дарья сначала немного ослепла от контраста освещения, и потеряла своих преследуемых из виду, в многочисленной толпе народа. Однако приглядевшись получше, она успела заметить знакомое пальто промелькнувшее за дальний угол узкого квартала. Осторожно двигаясь за путниками, она спустилась по мощенной улочке к небольшим, и видимо довольно бедным, домикам. У одного такого дома сидел старичок-китаец, наслаждаясь солнечным теплом. Иностранец и его проводник подошли к нему, маленький мужичок что-то сказал, кивнув на иностранца. Дарья с огромным любопытством смотрела из за края соседнего дома, пытаясь понять о чем говорят эти загадочные люди.

Старик крикнул кому-то, из дома вышла женщина средних лет, с покорностью кивнув ему, она зашла обратно и вернулась с плотно свернутым полотном. Дарья чуть вышла из своего укрытия чтоб получше рассмотреть, что именно показывает китаец своим посетителям. Это был ковер, но девушка находилась так далеко, что разглядеть детали она не могла. Взволнованные посетители стали переговариваться. Иностранец о чем то просил маленького мужчину, тот говорил об этом китайцу, но китаец был непреклонен. Тогда иностранец кивнул своему спутнику, они оба поклонились китайцу и обменявшись знаками внимания быстро зашагали в обратном направлении. Дарья прижалась к выступу дома, чтоб оказаться незамеченной. Как только они ушли, она выглянула еще раз в сторону китайца. В этот момент он поднял глаза и увидел девушку. Громко заговорив смотря на нее он окликнул женщину которая выходила. По видимому жену, или взрослую дочь, как подумала Дарья, поскольку ей сложно было определять возраст людей другой национальности. Она хотела сделать шаг назад, но в этот момент злополучная галька под ногой коварно рассыпалась, Дарья упала. Выходящая женщина увидев эту картину рассмеялась, что-то сказала старику и подозвала девушку.

Даже не понимая, почему она так покорно подошла, Даша смотрела на старика и женщину не зная как и о чем с ними разговаривать. Женщина улыбаясь рассматривала девушку, потом поманила ее в дом за собой. Дарья с испугом замерла, но женщина еще раз поклонившись девушке, вежливо поманила ее в жилище. В жилище практически ничего не было. Ну если и находилось что-то, то опять же после яркого света улицы, глаза не сразу привыкшие к полумраку помещения с малюсенькими почти непрозрачными окошками, ничего не запечатлели. Посреди комнаты лежал в свертке тот самый ковер, который видела Даша, но женщина что то быстро проговорив, поманила Дашу за бумажную ширму и там показала другое полотно, которое не было свернуто свертком, а несмотря на всю свою старость и хрупкость было бережно развернуто на бамбуковой циновке покрывающей весь пол как паркет. Надо же, бамбуковый паркет, с идиотской улыбкой произнесла Дарья в слух.

Она внимательно стала рассматривать это загадочное полотно. Почему загадочное? Да кто же мог посчитать его не таковым, после фантастичного приключения молодого Шерлока в юбке. Зрительная память у девушки была отличная, она очень любила рисовать, поэтому детали считывались сами собой. Но не так как увидел бы обычный человек, на обычном даже самом дорогом ковре, они причудливо читались как живая книга, последовательно объясняя суть вещей, которые как будто были где-то далеко в памяти и все об этом знают, но на время забыли. Это было фантастическое ощущение. Ощущение некоей легкости и всемогущества одновременно.

Возможно, что не получится описать увиденное, поскольку суть некоторых вещей находится за гранью понимания Творца. «Однако, ковер же кто-то создал? И кто-то сохранил? Более того, о его существовании знают и ищут его», — мысли пронеслись холодным ветром обдавая голову искательницы приключений. «Следовательно все это существует, и может быть описано», – думала Даша.

Старое полотно как будто сплеталось со всем мирозданием вселенной, в своей откровенной простоте указывая одновременно вечность и безысходность. Две крайности равномерно распределились по сторонам ковра, сплетаясь в его центре неудержимой и ровной энергией лемнискаты. Эта энергия, вглядываясь в каждую клетку смотрящего на него, удивительно объемно и совершенно перетекала в сознание, заставляя становится частью этого ковра вопреки своей воли. Все сознание смотрящего уравновешивалось как бы изнутри и вот он уже сам был волной, равномерно раскручивающейся в центре волшебных энергий играющих нитей.

Вот он, поворот, в сознании тонкими золотыми струйками взлетели пуховые лепестки будто смеющиеся искорки, воспаряя вокруг смотрящего, они в обволакивающем танце плавно создали нежную атмосферу умиротворения, пронизывая изнутри чистейшей волной изумрудного света. В тоже мгновение в сознание Дарьи взметнулся мощный луч кристальной энергии. И как бы в такт ей, тонкой сеткой рубинов, сапфиров и изумрудов, вокруг начали сплетаться мощные нити, не позволяющие сознанию девушки выйти из этого благостного состояния. Внутри начинала концентрироваться сила, и Дарья увидела себя сверху, как будто из космоса.

Внизу стояла маленькая хрупкая девушка, рядом с ней почти коленопреклонённо замерла китайка. Девушка смотрела на выцветшее изображение, из которого лучилась энергия, сливалась в ней единым потоком и вознося ее сознание в космические пространства.

Дарья очнулась от оцепенения и уселась в непонимании на кровати. За окном уже светило питерское солнце.

-Вставай сонюшка моя! Я уже будить тебя пришла, думала весь день проспишь.

Дарья непонимающе посмотрела вдаль мимо мамы, силясь вспомнить что произошло.

-Мне такой странный сон приснился, будто все было наяву, – говорила она как бы сама с собой, – знаешь, что такое драгоценные камни? Это кусочки души магов и волшебников. Умирая, они становятся скалами, но в их душах были частички светлой энергии, вот так она там и сохранилась твердыми вкраплениями чистых помыслов, погибших в пустой породе. Удивительно, я даже не понимаю откуда я знаю это.

Девушка соскочила с кровати, взяла альбом и карандаш, быстро пытаясь зарисовать картину из своего сна, но никак не могла вспомнить ее полностью. Что-то неуловимо выскальзывало из ее сознания все дальше в тьму забытья…